Летоипись нескончаемых Битв за Славу, Легенды и предания эоны лет спустя Опции

[domen12312]

Летопись нескончаемых Битв за Славу

Благодарность от автора:
Спасибо данному проекту, его создателям и тем кто активно поддерживал и продолжает это делать, за все те эмоции и воспоминания, по большей части приятные, что оставила данная игра. Отельная благодарность iSnow, подтолкнувшей к творческой стезе, пусть и не уводящей к звездам. orangewhale за дружескую поддержку, советы которые я не всегда увы не ленюсь исполнять, а так же за столь мягкую и щадящую критику, хотz я и заслуживаю большего разгрома. SilverDragon за оставленные комментарии и всем тем, кто вообще когда либо не проходил мимо или смог осилить хоть что-то из моего творчества.
Забыл имя репортерши и даже ее ник, писавшей уникальные новости дял Союза и создавшей отдельный стиль у гномов с рунами, стихами и настоящим эпосом. Без нее финальной главы с Кригосом точно бы не появилось.
Маленькая просьба, оставляйте комментарии тут.

Сотворение мира Абисом
(Из рукописей Хранителей Врат)

В жертвенном мире, которому никогда не суждено узнать, что такое мир, где эхо войны откликается сквозь тысячелетия, принося с собой нескончаемые слезы и боль, а вороны изо дня в день парят над телами павших; смерть вступает в свои законные права, начиная бесконечную жатву душ.
Гариос Фоль – глава конклава Хранителей во времена Первой Эры (е1)

«Абис – это все, что было и когда-либо будет, потому что Абис – это его имя, имя, доставшееся вечности.
Первый и единственный творец и вседержитель постоянства, пребывающий одновременно повсюду и нигде, однажды решил познать собственное мироустройство, разделив единство на множество и начав великий эксперимент. Так появились Авгуры, в каждом из которых была равная частица Первого.

Вначале, Авгуры были очень осторожны и застенчивы, долго изучая друг друга, на предмет того, кто находится перед ними. И даже собираясь в группы, все как бы держались порознь. Постепенно развиваясь и прейдя к осознанию собственного родства, потомки Первого стали объединять свои мыслительные потоки. В этих еще не сформировавшихся разумах и не достигшем понимания возрасте, будучи еще совсем младенцами, наделенные невероятным могуществом, но без какой-либо доли ответственности, текла неудержимая сила и подвижность к сотворению.

Однажды Авгуры решили исследовать окружающее постоянство. Путешествие было скучной затеей, даже до сотворения времени, длившиеся очень долго, оно не принесло удовлетворения. Не найдя ничего интересного, Авгуры стали приходить к неведомому ранее ощущению, к скуке, и даже окружающее Постоянство будто в ответ на всепроникающее уныние стало для них тесным и неуютным.
Тогда-то один из Авгур и разразился громким смехом потрясшим пустоту, веселье было настолько заразительным, что его подхватили все без исключения. В нем не было смысла, только нужда, порожденная отчаянием, и как знать, каким бы был этот мир, начнись все иначе.

Звук породил волну, помчавшуюся во все стороны, дальше, чем могло позволить себе Постоянство, дальше, чем раньше могли заглянуть потомки Первого. Волна расширялась, как бы сбрасывая с себя пелену застоя, раскрывая новое видение пустоты. Не как абсолюта вечности, а как живого проявления материи.»

Первая Битва за Славу

«Каждый творил свой неповторимый образ, и окружающий простор постепенно изменялся, приобретая цвета с появлением пылающих светил и звуки с проносящимися мимо Авгурами, неусыпно творящими бытие. Яркие мазки в местах где раньше была только тьма добавили больше света, так что Авгуры смогли рассмотреть свой собственный облик в отражении звезд.

Один особенно одаренный Авгур, однажды сотворил ядро, которое поместил в заточении и дал тому развиваться, расти и убывать, медленно вращаясь вокруг яркого солнца Энуа. Оглянувшись, Авгуры узрели сотворенное ими, прекрасное и блистательное нечто, отчего преисполнились Они ликованием и радостью.

Одно только огорчало, шар из земли и грязи вращающийся вокруг одинокой звезды, был пустым и безжизненным, нарушая естественную гармонию вещей. Но так оставалось не долго, Авгуры наполнили его своей любовью, создав континенты, реки и горы, моря, облака, птиц, зверей, холод и тепло, ветер, зеленые леса и еще множество прекрасного.

Путешествуя по своим Малым землям, они дополняли пейзажи новыми диковинными растениями и животными, внося величие во все уголки света, заставляя горы подыматься выше неба, а деревья пускать корни к самому центру земли. Шли дни, за ними года упорных трудов, пролетавшие так незаметно. И вот, когда полотно Альмераден было уже почти готово, Отец земли заскучал и решил сотворить нечто столь же грандиозное, как и первое его творение, вдохновившее всех потомков Первого. Но маленькая белая планета так и не раскрылась, вместо этого она стала безжизненным спутником Альмераден, второй жемчужиной, парившей вокруг своей старшей сестры. Нуэ`ллин, так прозвали малую спутницу Альмераден.

Однако демиург был в растерянности и очень зол, ведь ему так хотелось предвосхитить своих сородичей, что досада от неудачи завладела им без остатка. И тогда потомок Первого призвал всех собратьев и сестер вместе, на одном из прекраснейших материков Альмераден. Там он предложил померяться силами и устроить невиданное состязание. Наполненные горечью и разочарованием, пылкие речи убедили некоторых Авгур начать безрассудное противостояние, а часть негативных эмоций передалась другим, подпитывая их чувства азартом. Некоторые поддержали идею, остальных же противостояние нисколько не интересовало, они лишь мечтали вернуться к своим делам и заботам, кои уже не могли ограничиться просторами планеты пусть и наиболее процветаемой во всей вселенной. Действуя быстро и решительно, создатель Нуэ`ллин обрушил всю свою мощь не только на братьев и сестер, но и на окружающий мир. Так началась первая битва за славу.

Постепенно прекрасное полотно Альмераден начало разрушаться, реки выходили из берегов, затопляя плодородные земли, тектонические плиты сдвигались, выпуская на волю неистовое пламя, сжигающее лучшие творения Авгур, и только перед самым уничтожением планеты битва прекратилась. Опомнившиеся слишком поздно, демиурги прониклись злостью к собратьям так же сильно, как и были опечалены собственными деяниями. Стыд, не знавший себе равного, вот что завладело думами Авгур, а поскольку их сила была равна, победа не досталась никому. Восстановив хрупкое равновесие вышедших из-под контроля энергий и наполнив землю остатками жизни, на которые еще были способны, Авгуры решили, что больше никогда не станут сражаться в чертогах Альмераден. Но так как желание, ставшее частью их сущности по вине единственного, не исчезло, померяться силами решили иным способом, а каждый, кто осмеливался ослушаться общего закона и появлялся на земле Первых, нарушая обет, был в дальнейшем жестоко наказан. Хотя не все Авгуры стали учувствовать в Последней битве, более мудрые или трусливые ушли в пустоши творить в свое удовольствие, иные же притаились и стали выжидать.»

Выдержка из летописей Хранителей

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 17:15

[orangewhale]

Альянс

Эльфы считали себя первыми разумными созданиями, появившимися на континенте. Вышедши у вод великого озера, впоследствии названным Тайвэ, они были чрезвычайно одаренные. Практически все начинания давались с абсолютной легкостью, будь то понимание всевозможных явлений или овладение самим совершенством. Возведя абсолютно все навыки в ранг искусства, эльфы построили свою столицу прямо над озером, так чтоб издалека казалось, будто город парит над водой.

Достигая больших высот в понимании тайн мироздания и проникая все глубже в хрупкую структуру бытия, рассматривая собственное превосходство как должное, перворожденные становились тщеславнее, ибо считали что их роды был самым Первым. Позже это сыграло с ними злую шутку, даже долголетие, граничащее с бессмертием, обернулось против них.

Гэлделеррион

Первое, что увидели эльфы в момент пробуждения это восход юной звезды – Энуа, который медленно подымался с востока. Первородные долго провожали солнце своими взглядами. Чудным и удивительным предстал мир перед эльфами, а озеро, близь которого они так часто бродили, оказалось наилучшим домом. Чистыми были воды Тайвэ и подобно им обретали чистоту первые, набираясь мудрости и знаний у различных Стихий. Приносящие Дары оказались частью некогда всетворящего пламени, угасшего теперь и разделенного среди Стихий, последних повелителей незримого в облике видимом.

Селились эльфы преимущественно близь берегов малочисленными группами, где постепенно заняли все озеро и перешли к освоению ремесел, многие таланты открылись тогда среди почитателей Тайвэ, одним из которых оказалась письменность. Впервые на камнях, а следом и на глиняных дощечках было начертано имя этого славного народа – Эннулиэ, пробужденные солнцем. Новые открытия преследовали эльфов день ото дня, но горьким оказался опыт от долгожданного переселения.

Избрав Иллиндора своим предводителем, многие из эннулие желали идти дальше и заселять неизведанные земли. Поскольку климат благоволил эльфам, а впоследствии и вовсе был подчинен их воле, перворожденным казалось, будто горизонт только и ждет, появления пробужденных солнцем. Собрав достаточно желающих идти в поход, Иллиндор двинулся вдоль Тайвэ и повернув на запад стал продвигаться сквозь тернистые леса Нимрана, частично заселенные его народом. Однако путешествие, в которое с таким тщанием готовились эльфы, закончилось, толком не начавшись. По пути эннулиэ повстречались создания владевшие чуждой речью, однако намерения чужаков были продиктованы скорее первобытными инстинктами, чем доброй волей. Лизардары или подобные ящерам, уже давно заселили большую часть Благодатных земель, а появление Иллиндора и его народа не на шутку разозлило дикие племена.

И хотя случайные стычки с лизардарами показали, что эльфы значительно опередили своих противников в развитии, нападения ящеров день ото дня становились все опасней. Не видя никакого другого выхода, Иллиндор повернул назад, а после возвращения недалеко от Тайве повелел возвести Часовые башни, первые творения эльфийских плотников в битвах с ящерами. Сэнарфин, преуспевший более других эннулие в покорении Стихий, впоследствии стал обучать эльфов предрасположенных к дару магии. Немалую роль в неспокойном будущем сыграл основатель Инириен, хорошую службу сослужили тайные знания и стремления эльфов постигать неизведанное. Когда с севера и востока повалили полчища лизардаров, многие из эннулие приняли битву на своих землях, но уже по прошествии трех дней, свирепых дикарей удалось не только выгнать с берегов священного озера, но и на время оттеснить поглубже в Нимранские леса. Примитивные дротики, топоры и наговоры лизардаров не шли ни в какое сравнение с луками, бронзовыми мечами и заклинаниями солнечного народа. Воинской доблестью и стойкостью духа в те дни эльфы превзошли самые смелые ожидания. Но, несмотря на победу, эннулиэ надолго оказались в окружении врага. Мир у берегов Тайве доставался дорогой ценой, ведь ящеры никогда не переставали нападать, проверяя оборону эльфов то тут то там.

Проходя однажды по своим владениям, среди безмерно буйствующей зелени и распускающихся садов, которые так бережно создавали эннулие на протяжении стольких десятилетий, Иллиндор невольно восхитился трудами многих своих сородичей. Мудрость Стихий постепенно сменялась эльфийской мудростью, время наставников уже практически миновало. Но не давало покоя правителю угасание мира. Все растет, живет и рано или поздно умирает, а значит, такой удел ждет каждого эльфа. Несмотря на беспокойные мысли и тяжесть взятого бремени, король задремал под сенью могучего дуба.

Дивный сон посетил правителя Первых, и чем больше в него погружался Иллиндор тем более волшебной становилась явь. Казалось, что небосвод не способен вместить столько света, сколько лилось на землю, а представшая перед взором Иллиндора земля словно несла на себе печать благословления. К королю постепенно со всех сторон стали сбегаться дети, а следом и взрослые, среди которых было немало погибших в сражениях против лизардаров. Но в этом дивном краю будто и не слышали о жестокости и насилии, тревоги подобно осенней листве слетали с сердца Иллиндора, мгновенно излечивая изможденную душу. Звонкие голоса сплетались со столь же чистой музыкой, явившейся невесть откуда, а радость ликующих, вызывала лишь ответную улыбку. Обступив короля, эльфы подняли его над головой и дружно понесли куда-то вглубь дивного края, разные чудеса успел повстречать Иллиндор, но главное чудо затмило собою все виденное ранее. Казалось, что и ослепительное солнце в этот миг слегка поубавило пыл, дабы дать королю получше рассмотреть Священное Древо. Правитель сразу понял, что именно древо является источником неописуемой благодати в этом дивном краю, но в минуту явственного прозрения мир стал отдаляться, хотя голоса не смолкали ни на минуту, повторяя призывно одни и те же слова: «Оннулиё Гэльдилэд! Оннулиё Гэльдилэд! Вернись в Гэльдилэд...»

Оцепенение спало, и когда предводитель светлого народа открыл глаза, то обнаружил у себя в руке три странных семена, каких не видывал ни один эльф. Иллиндор почувствовал незримую силу скрытую внутри семян и тогда сомнения, одолевавшие поначалу короля, исчезли, сменившись радостным нетерпением. Собрав всех эльфов, которых можно было найти, Иллиндор с просветлевшим лицом выступил перед соплеменниками с воодушевляющей речью. Пораженные эннулие, стояли, раскрыв рты, а потерянные души родственников словно переставали держаться холодной хваткой за сердца живых. Выбрав часть искуснейших плотников и мастеров по камню, Иллиндор приказал построить на границе Нимранских лесов, отвоеванных после подлого нападения ящеров, десять защитных укреплений. Танлы быстро возвысились над деревьями, но силы эльфов, находившиеся в них, были ничтожно малы, однако грамотное расположение войск позволяло перекрывать между собой большие пространства. И уловка удалась, ведь стычки на границах эннулианских земель утихли. Лизардары, пораженные мощью непреступных твердынь, затаились на долгое время, скрывшись в самых отдаленных уголках леса, оставив в покое наконец светлый народ.
Тех, кто не был занят защитой границ, Иллиндор повел за собой прямиком к Тайвэ, где наказал строить новый дом, эльфийскую твердыню. Мастера, различные умельцы и маги объединились единым порывом, взявшись за дело почти невозможное и потому столь увлекательное. Только Сэнарфину рассказал Иллиндор о дивном сне и тех семенах, которые хранились у короля. Благодарный за оказанное доверие и почет, Сэнарфин впервые объединил владевших даром эльфов в Инириен Повелевающие Стихиями, направив их силу в нужное русло.

Могущественным магом стал некогда простой искатель истин, ознаменовав собой конец Приносящим Дары, как они ушли из Мира неизвестно, но отзвуку Стихий до сих пор хранятся на лике Альмераден. Измельчали Стихии, умалилась их власть над незримым оставшись навеки в руках светлого народа, вершившим непостижимые дела. Шестьдесят мирных лет длилось строительство величественного города. Белый камень освященный советом Инириен добывался в пустошах на восточнйо окраине, там же недалеко были открыты рудники, впервые эльфийские кузнецы начали работать с железом, много великолепных изделий выходили из-под их молотов.

Постепенно из разных концов озера стали подыматься связующие мосты, символизирующие четыре направления Стихий. Соединившись в центре, они образовали место, где эльфы смогли построить свои прекрасные дома, замки и самое главное здание Силори Умирас Королевскую Башню достававшую своим шпилем края облаков, а на самой ее вершине под неусыпным контролем Сэнарфина был выращен Малый сад. Парки и скверы столицы сразу же наполнились различными скульптурами, галереями, а алмазные жилы помогли щедро украсить драгоценными камнями весь город. Теперь даже в самый пасмурный день, коих на памяти эльфов почти не бывало, столица сверкала яркими отблесками света, а ночью, когда Энуа передавал власть Нуэллин уходя за горизонт, чудесный город продолжал излучать сияние, но уже слегка приглушенное с серебристым оттенком Луны. В одну из таких ночей Иллиндор повстречал Нилинэль и больше не смог никогда с ней расстаться, взяв в законные жены, отныне Нилинэль величали как Светлую Владычицу, ибо действительно выделялась она особенной красотой даже среди эльфов. От их союза родилась эльфа Майвин, а чуть позже на свет появился сын короля, Вэлиндор.

То было славное время для всех эльфов, столицу же назвали Алуранц Место Единения или со староэльфийского Альянс, а по окончанию строительства пустующим оказалось только одно место в городе. В центре Алуранца был выложен аккуратный ровный круг с небольшим углублением расписанным Повелителями Стихий, куда с озера таинственным образом по воздуху подымались капли священной воды. Секрет сотворения так и остался нераскрытым, ибо истинное предназначение малого круга знали только двое, даже своей семье Иллиндор до времени не говорил о семенах и Гэлдилэде. Подходил к концу шестидесятый год беспечной жизни светлого народа, и когда все было устроено должным образом, Иллиндор посадил семена в центре Альянса, объявив во всеуслышание о своем сне и странном подарке судьбы. Росток не заставил себя долго ждать и уже через несколько лун орошенный священный водой, побег превратился в небольшое деревце, прозванное жителями Алуранца Альмэйя, что означает Вечный. О золотой эпохе и дивном сне короля подробно описано в книге «Торва Гэльдилэд», ведь последовавшие события оказались не такими радужными.

Скитавшиеся в глуши лизардары, не сидели без дела наращивая военную мощь и копя злобу для мести. Собрав оставшиеся тотемы и последнюю силу ослабевших Стихий, старший из рода ящеров сотворил проклятие и наслал его на все живое, обитавшее в Нимранском лесу. Поначалу эльфы не подозревали о подступавшем зле, но когда со всех концов Нимрана стали доноситься тревожные вести, Иллиндор не на шутку обеспокоился. Взяв с собой крепких воинов, Сэнарфина и пару магов-лекарей, король облачился в светло-бирюзовый доспех, выкованный рукой Магорда непревзойденного кузнеца, и отправился в сердце загнивавшего леса. Ибо то, что могло поразить Нимранские цветения, могло уничтожить и подрастающее древо Альмэйя. Мудрость, знания и вся объединённая мощь Инириен эннулие оказалась бессильной перед тлетворным явлением, охватывавшим растения уже близь территорий Танлов. В гневе король не сдержав проклятия и верхом на белоснежном единороге рысью помчался в самое сердце развернувшейся чумы. Никто не смог ни поспеть, ни остановить Иллиндора, потому как неузнаваемыми стали лесные тропы, а последовавшие за королем эннулие быстро заблудились и не найдя в чащобах никаких следов повелителя вернулись обратно, поникшие и усталые. Сенарфин, хотел было отправиться за своим другом, но его быстро уговорили остаться и помочь сдержать подступавшую пелену чужой воли.

Владыка светлых эльфов ураганом пронесся меж умирающих ветвей и кустарников, изредка подгоняя Онхара. Единороги горделивые создания, но обстоятельства оказались сильнее, и Онхар подчинялся беспрекословно. Те из лизардаров, кто не пошел на осаду Алуранца, охраняли старейшину рода. При виде грозного всадника в сверкающих доспехах и с оголенным клинком, ящеры в ужасе разбегались. Оказавшиеся посмелее лизардары мигом втаптывались копытами Онхара в гниющую землю, остальных же немилосердно встречал меч короля Гландир. Недолго смогли устоять копья и ругань ящеров перед Иллиндором, а когда последний враг был повержен, перед взором короля предстал Нург. Исхудавший словно тростник, болезненный старик жадно сжимал в ослабевших руках темную сферу и горсть тотемов, передававшихся из поколения в поколение его праотцами. Однако, не смотря ни на что, Нруг готов был и на большие жертвы, лишь бы излить ту ненависть, которую питал к светлому народу. Иллиндор слез с единорога и воздев меч, обезглавил виновника чумы поразившей Благословенные леса. Проклятие пало, но спасти истерзанные земли это не помогло. И тогда, зная, что сейчас на него смотрят сотни пар озлобленных глаз, Илиндор произнес страшные слова:
– Вы хотели уничтожить мой род, но едва не погубили свой собственный, вы хотели умертвить поля, леса и реки страшной болезнью, но поразили лишь своих соплеменников. Отныне ни одному из лизардаров ступивших в Зеленый Край не построить крепкого дома, не взрастить урожай и не оставить потомков ибо сама земля будет отвергать вашу сущность! Слова были сказаны, но казалось, что они еще долго гремели над суетившимися в тени ящерами. Еще одним ударом меча король уничтожил сферу, а охватившее ее пламя забрало с собой и тотемы. Что было дальше с лиходеями, никто не знает, осада эльфийской столицы прекратилась, а лизардары со страшными потерями отступили в предгорья, навсегда поселившись в этих пустых и необжитых местах. Нимрана не стало, мертвые деревья, сады и звери упокоились с миром, оставив после себя угрюмую пустошь. Владыка эннулие вернулся в столицу на радость эфльфам. Проходили года, и время многое излечило, постепенно зелень обуздала иссохшую почву, покрыв ее разнообразной растительностью. Сэнарфин воззвал к последним Стихиям и с восточного предгорья, вновь потекла быстрая река, изменив изначальное направление русел в разные стороны. Кое-где появились молодые деревца, но лишь Альмэйя оставалась нетронута чумой. И потому Вечное Древо было наистарейшим среди всех, что остались в Зеленом Краю. Как знать, может когда-то Нимран снова воспрянет и подле Алуранца, зашевелятся высокие стройные рощи.

После победы над лизардарами, эннулие приумножали свое могущество, сделав Зеленый Край неподвластным северным ветрам, установив в его границах постоянную весну. Скучающие по зиме эльфы легко взбирались на невысокие горы, чьи вершины еще были полны снега и вдоволь наслаждались непокоренной вьюгой или пасмурным небом. Долгожданный мир снизошел на земли Первых, об этом времени сохранилось немало звонких песен и стихов. Легендами стали обрастать события о Битве под Алуранцом, но король неустанно следил за тем, кто и как заносит сказания в «Гэлдилэрионскую Летопись». Иллинлор не забыл про свой сон, в тайне ожидая часа, когда Альмейя понесет первые плоды и дабы не навлечь на свой народ новую беду, издал указ запрещающий эльфам покидать Зеленый Край без его разрешения.

Вскоре после расселения по всему Зеленому Краю, эльфы обнаружили на юго-западе почти что заваленный проход под скалой, за которым скрывались древние руины. С позволения Иллиндора, отряд смельчаков отправился исследовать заброшенную пещеру. Сэнарфин возглавил группу, а вместе с ним шли воины, оборонявшие Танлы до тех пор, пока те не были сожжены ящерами. Филантир, впоследствии ставший капитаном Алуранской стражи, выделялся редким талантом среди прочих защитников. Его умение искусного владения меча заслужило немало уважения среди знатнейших эльфов, сам король признал воина равным и подарил клинок Гландир, выкованный тем же мастером что сделал бирюзовый доспех и оружие Иллиндора. Когда группа смогла пробраться внутрь руин, оказалось, что стены внутри были не из грубого шершавого камня, а из ровно отделанных минералов сплошь исписанными на непонятном наречии. Сэнарфин сразу же уловил отголосок далекой силы, которой обладали эти слова, но так ничего и не смог прочесть. Блуждание по залам и коридорам видимо пробудило дремавших доселе чудищ и те скопом набросились на эльфов. Дав отпор напиравшем из всех концов темным зверям, энулие спешно покинули заброшенные подземелья, чудом никого не потеряв среди бесчисленных лабиринтов. Произнеся заклинание Стихий, Сэнарфин запечатал проход в горах обломком скалы, надежно погребшими под собой разбушевавшуюся мерзость. О произошедшем доложили королю, и более никто из светлого народа не приближался к руинам прозванным местными жителями Умранг Пещера Ужасов. В летопись занесли сведения путешественников, наиболее ценными из которых оказались воспоминания Филантира, ближе всех столкнувшегося с неведомым врагом, а после извлекли страницы из книги и скрыли их в Инирианской библиотеке.

В столице древо постепенно крепло и благодаря священному озеру, питавшему корни Альмейя, стало настолько огромным, что под его сенью укрылись дома и парки. Источаемый деревом аромат был дивным и легким, наполняя собой площади Алуранца. Вот-вот должно было начаться цветение Альмейя и первые плоды, могли подарить эльфам бессмертие, о чем Иллиндор сообщил всей округе. Новость быстро облетела молодые города и поселения, достигнув даже пределов Умранга, где свой дозор несли зоркие стражники.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:27

[domen12312]

Калуварэй

Новоприбывший Калувэй, был таким многообещающим продолжением рода первых, что сам Иллиндор благоволил ему, полюбив того как второго сына, за что в итоге был предан и убит. Подарок, который Калувэй сделал королю оказался ножом вонзенным в спину. В битве, в которой столкнулись Илиндор и Калувэй, последний одержал победу. Выкованный рукой мятежного эльфа меч в последний момент отказался повиноваться новому хозяину, оставшись верным своему творцу. Потому-то мало преданий сохранилось о тех мрачных временах, многое было утеряно и еще больше было уничтожено в попытках заглушить прошло. Но кое что жители Альянса помнят наверняка.

Несмотря на смертельное ранение, разгневанный и напуганный словами Калувэя, король успел отдать приказ об убийстве изменника. Драка, начавшаяся на площади Цветущих Аллей, переросла в гражданскую войну. Посеянная ложь дала свои плоды, кто-то кричал, что король напал на Калувэя, другие мрачно утвержали о том, что Иллиндор пал в честном. Так или иначе, эннулие убивали друг друга, отец шел против сына, а среди магов Инириен началось невиданное до селе противостояние. Стихии сминали одного за другим, Сэнарфин лично убил троих заклинателей, которых час назад называл своими друзьями. В редкие секунды отдышки, он судорожно искал глазами того, кто мог в любой момент сломить их маленькую победу в зале собраний. Не найдя долгожданного противника, Сэнарфин повел оставшихся в битву, но выйдя за пределы замка он ужаснулся, столица пылала. Это уже не было открытым столкновение, шла настоящая война. Победа, в которой определится будущее светлого его народа.

Нилинэль и Майвин, видели, как умирал король, видели, как тот побледнел перед смертью и истекал собственной кровью от раны, нанесенной тем, кто называл другом. В этой суматохе они пытались спастись, найти безопасное место, но убегая, Нилинэль потеряла дочь и скрылась сама с несколькими слугами в неизвестном направлении. Боль гнала Эльфийскую Владычицу далеко на юг, но страх покинул ее, после того как Нининэль добралась до побережья впервые увидев море. Там она была полностью убеждена, что ее дети мертвы, а народ покорился воле Калувэя. Ведомая этой злосчастной мыслью, Нилинэль приказала устроить временное убежище возле которого четырнадцать оставшихся ее слуг, приступили к строительству корабля, по велению своей госпожи. Когда корабль был готов, королева приказала отправились на нем в далекое путешествие, так гонимые ветром и волнами на встречу судьбе эльфы впервые вышли в море. На пути эннулие случился шторм, слуги пытались совладать с ним, но судно не выдержало натиска природы потерпев крушение, и все кто на нем находился, пошли ко дну. Проклиная себя за безрассудство Нилинэль тщетно пыталась выплыть на поверхность, но волны обрушивающиеся с десятикратной силой неумолимо тянули ее ко дну. Ожерелье из редкого жемчуга, подаренного Калувэем, вернулось в свою обитель, выполнив возложенную на него задачу.

Дочь короля Майвин была спасена Сэнарфином, нашедшим ее в копальнях для рабочих, в то время как наследник престола Вэлиндор, которому тогда было всего с десяток годов, спокойно резвился в малых садах, сокрытых на вершине королевской башни, даже не подозревая какая разруха творится внизу.

После окончательного изгнания предателей со своих земель, на престол села Майвин, под бдительным присмотром Сэнарфина, до тех пор, пока сын Иллиндора не достигнет зрелости. Под предводительством новой королевы, Альянс начал залечивать свежие раны, восстанавливая мир и спокойствие. И хоть древо Альмэйя было навсегда лишено возможности плодоносить, оно пустило свои корни к самой Тайвэ, став напоминанием о единстве и смирении, которыми должен проникнуться каждый эльф.

Во времена отрочества, Велиндор был весьма странным юнцом, узнав что стало с его родителями, он никак на это не отреагировал. Прошло совсем немного времени и сын короля становился все более угрюмым и от того одиноким отдаляясь от друзей и даже от собственной сестры. Его часто мучили сны, в которых отец и мать звали к себе, в пустошь за пределами этого мира. Спрятав подаренную шкатулку с секретом, после неудачного переворота, он так и не рассказал Сэнарфину где она находится. Посчитав, что рано или поздно мальчик сам во всем сознается, тот оставил принца в покое. Годы шли, постепенно приближая Вэлиндора к престолу. К тому времени Майвин стала великой целительницей и положила начало новому направлению в путях Инирен. Полностью раскрывшись во всей своей красоте, она продолжала отвергать всевозможные предложения о замужестве. Несмотря на свою молодость по меркам светлого народа, она была мудрой правительницей, за что подданные были ей безмерно благодарны.

Наступил день, которого так ждали многие, коронация Вэлиндора. Сэнарфин беспокоился, ведь ему казалось, что ноша не под силу молодому эльфу. Который к тому же до сих пор не рассказал где находится треклятая шкатулка. Рассудив, что нет смысла оттягивать затянувшуюся церемонию, Сэнарвин дал свое одобрение.

Коронация прошла со всевозможной помпезностью и оглаской. Майвин решила помогать брату в повседневных делах, а Сенарфин наставлять молодого правителя. И первым указом Вэлиндор запросил меч Ваалум, спрятанный в катакомбах Ушедших, до тех пор пока не будет уничтожен предательский клинок. Многих при дворе возмутило подобное пренебрежение к эльфийской скорби, ведь предательство было еще так свежо в памяти эннулие, а Ваалум оказался лишним напоминанием, но никто не стал спорить. Ведь всем известен новый закон, наказанием за неповиновение отныне была смерть.

– Замечательно! – только и сказал Вэлиндор. Поставив Ваалум рядом с королевским троном, он часами любил наблюдать, как пляшут лучики света по острой кромке меча. Свалив почти все обязанности на Майвин и совершенно забросив уроки с Сэнарфином, Вэлиндор стал упражняться в фехтовании днями напролет. Победив всех мастеров на одном из собственно провозглашенных турниров он заявил, что они оказались посредственными, грубо оскорбив многих мастеров. В этот день сын Иллиндора извлек из верхних садов на вершине башни загадочную шкатулку, подаренную тому Калувэем, еще во времена его младенческих лет.

Теперь Вэлиндор перестал замечать происходящее вокруг даже под собственным носом, забывая даже, что ел на завтрак, а сны начали беспокоить его с большей силой. Гонимый бессонницей, король потерял аппетит в попытках разгадать тайну шкатулки. Подолгу он закрывался от слуг, Майвин и Сэнарфина. И даже фехтование перестало приносить то успокоение, которое когда-то дарила радость победы.

Шкатулка, это все что занимало мысли бедного короля, изведя того совсем до болезненного состояния, многие стали даже помышлять о помутнении рассудка своего правителя. Сэнарфин решил побеседовать с Вэлиндором, но тот отмахнулся от его опасений и сказал, что для беспокойства нет причин. Ведь разгадка шкатулки уже близка к завершению. Следующим утром явившись к свой сестре, Вэлндор потребовал отдать ему кольцо с камнем из слезы Альмэя.

Безуспешно пытаясь переубедить брата, она рассказала ему тайну, по которой до сих пор носит кольцо, признавшись, что просто не может его снять. Рассмеявшись над откровением сестры, Вэлиндор попытался отобрать украшение, но безуспешно. Решив тогда, что Майвин специально не отдает его ему, он в гневе убил ее Ваалумом ибо рассудок давно дал слабину. Забрав кольцо, весь в крови и бледный как его отец перед смертью, он мчался к тронному залу, где успел спрятать шкатулку от посторонних глаз.

Смерть Майвин не осталась незамеченной, почувствовав неладное Сэнарфин отправился к маяку боли и был шокирован увиденным. Ворвавшись в тронный зал с еще двумя колдунами и отрядом стражников, он застал Вэлиндора с разрушенным камнем и вытекающей слезой в маленькое отверстие шкатулки. Едва та упала во внутрь, механизм поддался, открыв перед собой заводного принца с мечем в одной руке и шкатулкой в другой, точной копией молодого короля. Появление игрушки сопровождала безобидная песня, та самая которую Нилинэль в детстве пела ему перед сном. В шкатулке так же лежала записка, написанная ровным и красивым почерком, с последней насмешкой для рода Иллиндора:

«В прошлом нет ничего, только грусть об ушедшем,
Растворенная каплей в пучине тоски.
Жаль Король, ты погибнешь предателем вечным,
Не познавшим ни тайну, ни радость любви.»
Калувэй

Лишенный сил даже что бы злиться, Вэлиндор сломал играющую шкатулку разрубив ее мечем, заставив тем самым мелодию детства навсегда умолкнуть в своей голове, тогда-то и настигло короля просветление. Тут же по приказу Сэнарфина, стражники должны были задержать безумного короля, не доставив тому ни единого ранения, однако это их и погубило. Внезапная агрессия со стороны, вновь помутнила разум правителя эльфов. И едва к нему двинулись мечники, как Вэлиндор уже зарубил одного и стал расправляться с оставшимися. Маги во главе с Сэнарфином пытались обуздать сына Иллиндора заклинаниями сна и пленения, но потерпели неудачу, магия была поглощена или отражена Ваалумом.

Убив двоих колдунов, Онрина его же молнией, а Ирэнэ обратив в пыль, Вэлиндор остался наедине с Сэнарфином.
– Мальчик мой, что ты наделал? – сокрушался маг – Ты убил свою сестру, верных слуг, а теперь подымишь меч и на старого друга?
Король злобно рассмеялся, – она никогда не была моей сестрой, а они слугами и ты не был мне другом, Калувэй знал это, он всегда был на шаг впереди вас, а меня и на целую жизнь. Лучше отойди и я позволю прожить тебе остаток дней.
– Не могу, Вэлиндор и ты это знаешь. Я не убежал во время Великого предательства, не убегу и сейчас.
– Жаль, что ты не внемлешь той же песне что и я. – с этими словами сын Нилинэль и Иллиндора занес меч и обрушил его на Сэнарфина. Старый колдун не смог отбить или увернуться от удара Ваалумом. Упав на мозаичную плитку, ручейки его крови побежали по выемкам, продолжая свой путь к самым дверям, до последнего пытаясь предупредить жителей Альянса о надвигающейся беде.
Подданные застали короля выбегающего из замка, перепачканного кровью и с оголенным Ваалумом в руках, кричащего непонятные слова, о какой-то песне и смехе богов. Сначала они подумали, что на Вэлиндора напали. Но после того как тот стал набрасываться и убивать сородичей, безумство сразу же бросилось в глаза. Понадобилось две сотни воинов, чтобы оттеснить сошедшего сума сына Иллиндора и почти столько же жизней, чтобы оборвать его собственную. Тело короля предали забвению, а его душу навсегда изгнали с Благословенных земель.
Кузнецам Алуранца так и не удалось уничтожить Ваалум и по решению Многих, маги Инириен надежно спрятали меч. Что бы ни один отпрыск из числа Первых на Альмераден больше не смог взять его в руки.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 17:16

[orangewhale]

Правление Филантира

Именно рука Филантира, вооруженная яростно сверкающим Гландиром, сокрушила безумного короля, когда и того предал подаренный Калувэем клинок. Корона, единственный знак власти, созданный с помощью магии Стихий из редчайшего сплава белого золота и утраченных ныне материалов, упала подле корней Альмейя. Узрев содеянное, павший духом Филантир долго не появлялся среди эльфов, а когда все-таки переборол чувство стыда и совести, честно предстал перед советом Инириен, к тому времени изрядно поредевшему, где и принял титул нового владыки эннулиэ. После Предательства, супруга Филантира Минрит Светозарная исчезла и многие считали ее умершей. Однако взошедший на престол король правил не в одиночестве, три дочери, три славные принцессы постоянно были подле него. Айвинь Весенняя младшая из дочерей короля была одним из тех редких сокровищ эльфов, о которых веками поют менестрели, именно с нее началось возрождаться пошатнувшееся величие эльфов. Мэлиэль Мудрая средняя дочь короля, в которой сочетались знания ушедших Стихий и умеренная скромность, темные от природы волосы были редким явлением среди эннулиэ, что привлекало многих знатных князей, оставшихся безответными, сама Мэлиэль обладала чутким даром прозрения, благодаря которому заняла достойное место среди других членов Инириен. Тингвариэль Венценосная, старшая дочь короля, была под стать матери и благодаря своему упорству смогла стать одной из первых лучников Алуранца, но из-за тяжелого характера мало кто даже пытался покорить сердце воинствующей эльфийки с зелеными глазами и белыми локонами. Именно Тингвариэль сопровождала отца в Умранг, она же была одной из первых, кто занялся укреплением столицы от наседавших со всех сторон лизардаров, Тингвариэль так же была среди тех, кто отправился на поиски редких ингредиентов затребованных предателем Калвуэем.

Два десятилетия минуло с тех пор, как была перекована корона из белого золота, по мнению магистров совета Инириен именно она несла на себе часть проклятия, которое каждый раз настигало владык эльфийских. Ее переосвятили в утренних водах Священного Древа. Филантир, видя, как крепнет его столица и ширится власть, обеспокоился о старом запрете, согласно которому покидать пределы Зеленого Края без разрешения короля не мог ни один подданный. Однако, даже после открытия границ мало кто из Перворожденных покидал родные земли. Но все изменилось, как только пропала Айвинь. Тогда казалось тени в Зеленом Краю стали длиннее и даже частичка извечного тепла ушла вместе со смехом младшей из дочерей Филантира. Ни провидцы, ни заклинатели Стихий не могли объяснить, куда подевалась Айвинь. Долго горевал Филантир, безутешно странствуя в поисках, даже подумывал о том, что бы распечатать проход в Умранг, однако Мэлиэль смогла отговорить отца от опрометчивого поступка. Тем временем в Зеленом Краю объявились чужеземцы, которых поначалу приняли за пропавших сородичей. Правда, пришлые оказались представителями совершенно иного рода, они называли себя людьми и совсем не походили на эльфов. Не смотря на явные различия между незваными гостями и его исконными обитателями, превосходство вторых резко выделялось и давало массу поводов для размышлений. Посланцев из-за моря приняли прохладно, но представший перед правителем эннулиэ человек по имени Саргадон отлично владел языком перворожденных, чем несказанно удивил не только эльфов, но и остальных людей.

О многом беседовал Филантир с предводителем Империи, прознав и про остров и про то, что далеко за горами лежат множество диких земель, но главная цель людей оказалась дружба. По словам Саргадона, всюду царил мрак и ужас, в одиночку которому противостоять людям будет совсем непросто. Поначалу король с недоверием отнесся к чужаку, но постепенно разумные речи того взяли верх. Увы, не суждено было сбыться союзу между Империей и Альянсом, в зал переговоров вошла Милиэль и едва она коснулась плаща Саргадона как умудренную эльфу посетило видение, о яростном пламене сошедшим с небес, о людях еще недавно живших в грязи и междоусобных войнах, о будущем, ждавшем Альмераден в случае возвышении Империи, в конце концов, Милиэль не увидела ничего кроме дыма костров в котором, отчетливо виднелось Древо Алуранца. Подавленная увиденным, дочь короля потребовала немедленно прекратить переговоры и только оставшись наедине с Филантиром, поведала отцу горькую правду о чужеземцах. Не медля, Филантир оповестил стражу и под присмотром заклинателей Стихий людей заточили в уже достроенную темницу, находящуюся на вершине одной из высочайших башен.

Пока правитель светлого народа размышлял над тем, как поступить с новоявленной угрозой, узники умудрились бежать, объявившись на самой границе Зеленого Края. Отправив погоню из дозорных отрядов, Филантир обнаружил Саргадона, который, даже не помышлял о побеге, а покорно ожидал своей участи. Не смотря на все старания гончих и следопытов, один из имперцев смог спастись среди горных хребтов. Собрав совет Инириен в полном составе, король предложил сокрыть тело и душу Саргадона там, где был похоронен Ваалум. Милиэль же проголосовавшая единогласно вместе с остальными заклинателями, долго не могла понять, куда подевалась та разрушительная сила, переполнявшая раньше этого странного человека.

На рассвете в таинстве древних хитросплетений магии, сотворенной еще Сэнарфином, Саргадона с завязанными глазами предали забвению, тело и душу которого приняло в свое лоно священное озеро Тайвэ.
Долго думал Филантир о грядущем, однако судьба подсказала решение быстрее. Однажды в покои короля явились сразу две дочери, властная и неудержимая Тингвариэль, да кроткая и в том не менее величественная Мэлиэль. Несмотря на столь разный характер и предпочтения, сердца сестер пели об оном и том же, а потому решение отбыть за пределы Зеленого Края пришло сразу обоим на ум. Тингва Венценосная вопрошала у отца разрешение двинуться на Юг туда, где пропал один из сбежавших людей, в то время как Мэлиэль Мудрая хотела идти на Восток, куда ее тянуло последнее время незримая сила. Поначалу Филантир отмахнулся от просьб дочерей, но в тайне между собственных мыслей понимал, что непременно придется покорять новые земли иначе враг или даже уже притаившиеся враги, могут заявиться прямиком в Зеленый Край, где их точно без потерь не остановить. И вот сомнения короля поколебали слова старшей дочери.

– Кому же, как не нам, наследницам владыки эннулиэ восседающем на своем престоле в Силори Умирас, в чьих чертогах цветет священное древо Альмейя, вести народ первых на Альмераден в неведомые земли, полные опасностей и неотвратимой гибели, а если и не гибели, то благоденствия и процветания?
– Ибо сказано отец в «Торва Гельдилэд», что нет покоя эльфам на земле, пока существуют разорители наших надежд. Процитировала Мэлинэль строку из хорошо знакомой книги.
Тяжело далось решение Филантиру, потерявшему, прекраснейшую из дочерей и не желавшему отпускать оставшихся, но долг был всегда превыше отцовской любви. Так, молвил король пророческие слова, которые потомки светлого народа не раз еще вспомнят в веках.
– Нелегко мне вас отпускать, но видимо придется. Чувствую что путь у обеих моих дочерей будет тернистым, но от того немалая польза станется всем эннулиэ, а в том что она будет я не сомневаюсь.

Переселение эльфов – начало Альянса
Ор Фэллах – Деревня Охотников

За первой тетивой Алуранца последоватли тысячи отважных следопытов, множество умелых лучников и немало рыцарей с дозволения короля присоединилось к старшей дочери Филантира. Менее охотно отпускали Заклинателей Стихий, которые по большей части уповали на провидение Мэлиэль. Трудным и опасным оказался переход через горы окружавших Зеленый Край, но в то время эннулиэ не знали острой усталости жизни, несмотря на прошлые беды, новое ни сколько не переставляло удивлять эльфов, пусть даже это были угрюмые ущелья или оголенные скалы. Не спеша, переселенцы, ведомые Венценосной, достигли холмистой местности, через которую протекало несколько рек. Там, среди высоких крон и тайных троп, обосновалась Тингвариэль, а место это получило название Ор Фэллах Деревня Охотников.

Под предводительством старшей дочери короля, эльфы быстро расселились на древесных кронах. Легкие и незаметные дома строились без вреда для леса. Зато обитель правительницы бала устроена между крутых склонов, до нее можно было добраться лишь по навесным мостам. Когда обустройство было закончено, Тингва отправила быстрых гонцов к отцу и Мэлиэль. Хоть и не знала, доберутся ли они к последней. Настоящий вызов судьбы пришел, когда его не ждали. Мастерство Венценосной девы давно превзошло мыслимые пределы. Но над Ор Фэллахом появилось крылатое чудовище, разорившее несколько славных семейств. В погоне за дивным созданием отправилось множество охотников, но все они отстали, когда вперед по долинам и буреломам умчалась Тингва. Непроходимая дорога вынудила первый лук Алуранца оставить своего скакуна и последовать за дейлнари, так прозвали тогда дракона. Несколько раз стрела разила крыло или попадала в чешую зверя, он тот продолжал лететь, стараясь скрыться среди серых камней.
Почти заблудившись и потеряв дейлнари из виду, охотница набрела на обширную пещеру. Там ее встретила Прародительница Драконов, чья тысячелетняя спячка прервалась из-за причинённого детенышу вреда. Но даже при виде такого огромного чудовища, Тингвариель не дрогнула, оставшись с гордой осанкой, натянутой будто тетива.
– Ты пыталась убить моего отпрыска? Беззлобно вопросила госпожа драконов.
– Да, но только потому, что он напал на нашу деревню Фэллах. Огонь едва не погубил жизни тех, кого я должна оберегать по долгу правителя.
– Стало быть, мой непутевый сын покинул дом. Задумчиво произнесла Мать всех дейлнари - Ишрат, это было последнее имя, которое она помнила. После некоторых раздумий Ишрат принесла собственное дитя в жертву. Смерть была быстрой и неотвратимой, а через секунду тело молодого дракона лежало перед эльфийкой. Недорогая цена за спокойствие целого выводка. Единственное направление, в котором могли улетать достигшие зрелости дейлнари, был Запад. Оттуда они никогда не возвращались, и так было всегда, Ишрат это знала, но ничего поделать с предначертанным не могла.
– Крепче кожи дракона на Альмераден тебе ничего не найти маленькая правительница, а потому возьми ее себе. Больше ни один из моих глупых детей не побеспокоит ваш народ, а вы мой, хоть я предвижу еще одну нашу встречу. Так Тингвариэль вернулась в Ор Фэллах, где эльфы праздновали победу над крылатым ужасом. С собой она унесла не много, но и малой драконьей чешуи хватило на добротный доспех, а из клыков вышли самые острые наконечники для стрел. Кузнецы опалили твердую кожу и предали ей багровые оттенки. С тех пор старшую дочь Филантира зовут Дей Тингва, Красная Владычица или Победительница Драконов.

Один эллин по имени Нурнал был полон безответной любви к Тингвариэль. Сам он искусно владел лишь мечем, но чтобы покорить сердце гордой охотницы, решил, во что бы то ни стало достичь невиданных высот в стрельбе луком. Когда среди удальцов и ловкачей Ор Фэллаха началось весеннее состязание, к финалу дошли только двое Тингва и Нурнал. Несмотря на проявленное старание, титул Первой стрелы Алуранца остался за Тингвариэль. Однако к сопернику великая охотница отнеслась как к равному, а после их дороги сошлись в одну. Нурнал не был столь безрассудным как Тингва, скорее холодное спокойствие позволило ему добиться признания ее расположения, а затем и ответной любви. Время шло, и великая охотница не раз проведывала сестру в Нарн-Гуритас и каждый раз дивилась красотой хрустального замка, созданного из чистейшей магии Стихий. Сама же Мэлиэль редко покидала свои покои, оставаясь подле семьи, преумножая мудрость и власть. Однако когда со стороны Мрачного Леса к Зачарованному Королевству стали стекаться лиходейские твари, именно воинство Ор Фэллаха отбило у них всякую охоту приближаться к владениям эльфов. О потерянных эннулиа уже никто не вспоминал, но тревожные ведения горящего древа не покидали Мэлиэль.

В один из визитов старшей сестры, мудрая властительница Нарн-Гуритас напомнила о мрачном будущем, что таится в тенях. В этот же день из Алуранца прискакали гонцы, сообщившие об исчезновении Ваалума и человека, что раньше были надежно сокрыты от любых глаз.
– Недолго осталось ждать новой беды. Спокойно молвила Мэлиэль.
– Мои стрелы и твои чары оградят от напастей. В тон сестре ответила Венценосная.
Первыми людей обнаружили следопыты Фэллаха. Большие отряды Империи в боевых порядках передвигались к границам Охотников. И если поначалу краткосрочные вылазки метких лучников давали какой-то результат, то после подкрепления основных сил противника, сдерживать напор людей оказалось практически невозможно. На помощь Венценосной пришли рыцари Алуранца, во главе с Филантиром, заклинателей Нарн-Гуритаса возглавил Мэлрод, сын Мэлиэль. Несмотря на все знания, почерпнутые у Высших Стихий, разрушению эльфы учились куда дольше и нехотя, нежели созидательной магии. Виной тому, скорее всего суть эннулиа, что противилась такому противоестественному применению силы. А потому жителям Зачарованной Долины приходилось довольствоваться ролью лекарей и врачевателей. Сказывалось давнее предательство, разделившее некогда цельный народ. Старые раны вновь открылись в виде малочисленности Альянса.

Тингвариэль понимала, что, даже заплатив высокую цену светлому народу не сдержать захватчиков. Требовалось больше времени, дабы неторопливые и степенные эннулиэ восстановили утраченное величие. Решение пришло незамедлительно и чтобы оградить мир эльфов от мира людей, Первая стрела Алуранца последовала в Логово Драконов. Как не старалась Дей Тингва, но одна уйти в опасное путешествие она не смогла. Нурнал последовал за своей возлюбленной без колебания. Так и дошли они никем не остановленные в святая святых дейлнари. Где перед величественной Ишрат слово держала Венценосная, прося о помощи и предлагая взамен богатства светлого народа. Задумалась Матерь Драконов, ведь никогда не один из ее отпрысков ни разу не возвращался с далеких заморских краев Запада. Но мысль древнего существа еще не отошедшего от вековечной спячки явно двигалась медленнее мыслей эннулиэ. Не выдержав, Нурнал ступил вперед и опустившись на одно колено поклялся, что если дейлнари окажут помощь Альянсу, то ни одна живая душа больше не потревожит обитель драконов.

И хотя Ишрат уже приняла решение, поспешность и горячность эльфа она не оставила без внимания, приняв клятву на верность будущего правителя Ор Фэллаха. Умолчав до срока про плату, прародительница всех драконов Альмераден попросила Тингвариэль вернуться сразу после изгнания людской рати. Первой стреле Алуранца достался старший из детей Ишрат, Ингур Чернокрылый. Нурнал летел подле своей возлюбленной на спине не менее прекрасного дракона Гулрана, нового консорта прародительницы огнедышащих.

Тем временем на полях сражения превосходство эльфов давало трещину, неисчислимые рати людей теснили войска Альянса все больше и больше. Пробившийся к шатру императора Филантир собрался нанести отчаянный удар, где сам едва не потерпел поражение, но в небесах заплясали огромные крылатые ящеры. Стая с непробиваемой чешуей и чистого пламени ринулась вниз. Фланги имперцев изрядно поредели, но люди не собирались отступать, по крайней мере, поначалу. Императора окружали преторианцы, закованные в золотую броню, одинаково умело обращавшиеся с мечом и магией. Они отбивали всякие попытки светлого народа прорваться к своему повелителю, давая возможность владыке человечества сразить своего врага.

Тингва, увлеченная битвой ворвалась на Ингуре в самую гущу сражения, оборачивая в бегство храбрейших из людей. Нурнал, кружа то тут то там, поддерживал слабые и неуверенные выпады светлых мечников, дальше других отброшенных Империей. Именно он увидел, какая опасность грозит королю. Не мешкая, Нурнал на лету выпустил первую стрелу. Мастерство не подвело, и острие нашло свою цель пусть и вскользь пройдя по наплечнику воина. Спрыгну с дракона, охотник Ор Феллаха послал вторую стрелу, вошедшую между сочленениями доспеха. Не в самое сердце она попала, но достаточно близко, чтобы рыцари, закованные в золотую броню да с огненными клинками на перевес, подхватили императора на руки и удалились подальше вместе со своей армией. Дети Ишрат постарались на славу, испепелив немало храбрецов и безумцев. Ужас гнал воинство врага до самого горизонта, но до полного истребления дело так и не дошло. Как только исчезли последние магические вихри, а клинки оказались в ножнах стая огнедышащих ящеров, направилась в свое логово Дер-Галис Драконьи Пустоши по эльфийски.

Радости эннулиэ не было предела, волшебники из Нарн-Гуритас врачевали раненых, Филантир восхвалял храбрость Нурнала. И даже Мэлиэль провожавшая души павших к пределам Гельдиледа, не омрачая своей процессией нежданную победу. Едва общий гомон стих, как князь Феллаха стал искать свою возлюбленную. Однако же, по словам самых зорких эльфов в последний раз ее видели улетавшей вместе с драконами.
Не помня себя Нурнал без дозволения короля вскочил на Онхара и заставил того мчаться к Дер-Галис. Единорог всегда был верен лишь одному наезднику, да и то редко когда позволял собой помыкать, но сейчас случилось небывалое. К тому времени Филантир узнал от подданных причину дерзкого поступка и отправил следом конных следопытов. Но даже самые быстроногие жеребцы Деревни Охотников не могли настичь белой молнии маячившей где-то за уже далеко далеко.

Разведанные тропы Дер-Галис словно препятствовали каждому шагу Нурнала, но несмотря ни на какие преграды, он достиг пределов знакомой пещеры. Внутри которой, гигантский дракон уже успел свернуться в кольцо и приготовиться к спячке. Подняв клинок, сверкнувший голубой вспышкой в полумраке, властитель Ор Фэллаха гневно вопросил:
– Ишрат, где моя жена и почему твои дети унесли ее с поля битвы сюда, а не вернули к родным чертогам? Отвечай же!
– Ты невероятно смелый, даже по меркам эннулиэ, но неужели считаешь ты, что эльфийское оружие, пусть даже окропленное в святых водах вашего озера, способно причинить урон мне, Матери Драконов? Молчи долгоживущий, мы оба знаем ответ. А что до Венценосной, то в пределах Пустоши ее нет. Сейчас она летит вместе со всем выводком прямиком на Закат. И ни тебе охотник, ни даже мне не повлиять на их судьбу. Тингвариэль выполняет свои обязательства, без промедления и колебаний. Опусти клинок и обуздай свой гнев, иначе нам не о чем будет говорить, особенно о будущем твоего рода. Нурнал нехотя спрятал лезвие в ножнах.
– Тогда, отправь меня следом, потому как мой долг тоже еще не избыт. Позволь нестись на крыльях твоих детей в самые губительные места, я успею к супруге и мы вдвоем свершим все, что потребуется. Разгорячившееся сердце правителя Деревни Охотников разрывалось, видя, как на губах дракона появляется едва заметная улыбка.
– О да долгоживущий, ты все исполнишь, но не на западной стороне мира, а здесь. Кроме людей, которых я помогла согнать с ваших земель, Альмераден населяют и другие расы. Куда злее, сильнее и необузданней непрошеных вредителей. Сощурившись, Мать Драконов поднялась в полный рост, заполнив собой пещеру и в повелительном тоне продолжила. – Слова, сказанные ранее, мною услышаны. Теперь пришел черед выполнять обещанное тобой. В ущелье, что служит проходом к моему дому, твой народ построит две сторожевые башни. Отныне спокойствие Дер-Галис вверяется в руки эннулиэ. Ни человек, ни дух, ни любая другая тварь из плоти и крови не должны ступать по тропам Пустоши. Даже эльфам путь сюда заказан, но ты и твои потомки смогут обратиться в час нужды. Не злоупотребляйте гостеприимностью, мой сон и так очень часто тревожили. А королю скажи, что если он попытается отыскать свою дочь здесь, гнев Ишрат будет означать не только гибель светлейших, но и падение Древа. И чуть не забыла, мой новый консорт Гулран поможет следить за порядком, время от времени наведываясь к властителю Ор Фэллаха. Ступай домой Нурнал, утешь подданных, проведай семью, займись будущим Альянса. Ведь это не только пожелание какого-то дракона, это пожелание самой Тингвариэль. Правитель Деревни Охотников вышел словно окаменевший из пещеры и сев на могучего Онхара, направил его прочь из проклятой в серцах Пустоши Драконов. Возле самого начала ущелья ему повстречались посланные Филантиром подручные и они вместе направились к престолу короля.

В Алурансе тяжко восприняли известия Нурнала. И правитель эльфов собирался было пойти войной на весь род дейлнари, но благодаря мудрости оставшейся дочери, трагедии удалось избежать. Удалившись обратно к чертогам Дер-Галис, главный охотник повелел начать небывалое строительство сторожевых башен из серого камня.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:28

[domen12312]

Нарн-Гуритас – Зачарованная Долина

Вернемся к истории Мэлиэль которая во время переселения эльфов шла дальше, преодолевая кряжи и водопады, пересекая равнины и долы, пока не случилось негаданное. Дорогу эльфам преградили необычные Духи Стихий давно не встречавшихся в своем первозданном виде, позже прозванные Лимфалаи Последние, из тех, кто жил в Зачарованной Долине и мог еще повелевать незримым. Мало осталась существ помнящих первый расцвет Солнца, многим пришлось скрыться став частью Альмераден, другие затаились в местах силы в надежде вновь однажды возвыситься. Здешние обитатели хорошо знали судьбы прошлых наставников светлого народа, а потому враждебно отнеслись к эльфам и если бы не случай, как знать что ждало бы эннулиэ в чужих краях. Выступившая перед разгневанными Силами, Мэлиэль молвила без страха:

– Мой народ учился у мудрых и светлых владык, повторяя и привнося в Альмераден только прекрасное. Не наша в том вина, что век их кончился, а власть умалилась. Мы, наследники старого мира неотступно воплощаем новое и покуда жива в эльфах эта пылающая страсть, живы и те, кто приложил к нашим таллантам руку.

Слова не смягчили обитателей Зачарованной Долины, но один из Стихий именем Эндо, проникся любовью к дочери короля. Не последний среди равных, когда пришло время решать судьбу эльфов, Эндо оказался на стороне светлого народа. Следуя странному порыву, многие Стихии призадумались и решив, что все в воле их, позволили эльфам обосноваться в своем доме, но не где попало, а в чудной местности окруженной тремя водопадами. В итоге Мэлиэль приняла предложение Эндо, ответив на любовь любовью. Так средняя дочь Филантира возвысилась над остальными эннулиэ, став причастной к роду невоплощенных. Одного только попросил не делать Эндо свою жену, передавать знания другим светлым, считая что ни к чему хорошему это не приведет. Мэлиэль покорилась воле супруга, применяя и приумножая мудрость на благо народа, но никогда и ни с кем ей не делилась. Постепенно стараниями эльфов и Стихий удалось возродить запустевшую часть долины.

Баллады о древе Алуранца покорили здешних Энтов, ставших первыми помощниками светлого народа. Обретя второй дом, эльфы назвали его Нарн-Гуритас, иногда к ним забредали на тучные поля белоснежные единороги, любившие частенько отдыхать под сенью здешних дубов и журчащих ручьев. Несмотря на подъем и процветание попасть в Зачарованную Долину другие существа не могли, что немало смущало Мэлиэль. Тревоги добавляла и скрытая жизнь некоторых Лимфалай, переставших появляться в Нарн-Гуритасе после пришествия эльфов. Были и такие кто не скрывал своего призрения к эннулиэ, но умный Эндо и тут находил что ответить супруге, ведь и Мэлиэль и ее род даже так смогли превзойти многих Сил, предпочитая ненависти равнодушие, а чаще дружелюбие. Те из невоплощенных, кто помогал светлому народу, втайне обучали лучших из лучших, в надежде, что хоть так сохранится часть утраченного могущества.

Общими стараниями в Зачарованной Долине появился магический дворец не уступавший в роскоши Алуранцу, но и не превосходивший его. Лимфалаи часто наведывались в прекрасные залы, а каждый приход был словно праздник. Даже самые недоверчивые из слуг Стихий дриадормы, в сердцах приняли превосходство эльфов.

Дей Тингва часто гостила у своей сестры, не забывая приглашать ту и в свою охотничью деревню. Восхищению магов Алуранца не было предела, но больше всех, видя счастье дочерей, не мог не нарадоваться Филантир. Впервые после потери Айвинь, сердце короля смогло оживиться, а тень скорби на его челе почти исчезла.

Многого достигли эльфы Нарн-Гуритаса и веселы дни тех эпох, но враг, появившийся на горизонте, стал напоминанием о том, что даже светлому народу возможно не избежать гибельной участи. Выступили в бой объединенные силы Альянса, но мала оказалась их численность перед людьми, стремительно наступавших с Юга. Империя властно шагала навстречу открытым просторам, направляя вперед многотысячные армии. Мэлиэль просила мужа о помощи, но тот лишь беспомощно развел руками. Древний договор запрещал Ламфалаям покидать Зачарованную Долину. Но даже так эльфы Нарн-Гуритаса обладали большой силой, сдерживавшей какое-то время наступление людей. Мощь Долины позволяла поддерживать воинов, исцелять раненых и направлять стрелы лучников так далеко, как только хватало глаз. Но сила разрушения или первозданного хаоса была недоступна светлейшим.

После победы над Империей, понимая, что доверять драконам нельзя, Мэлиэль посоветовавшись со своим супругом, решила отправиться к сторожевому посту Умранга. Пещера Ужасов, надежно запечатанная неподъемной глыбой, пусть даже тысяча эльфов попыталась бы ее сдвинуть, стояла нетронутой. Одной только магией последняя дочь короля стала отсекать из камня лишнее, являя миру ровные очертания крыши и стен, образовавших неприметное здание с одним только входом. Подойдя к провалу, Мэлиэль уже знала разгадку печати Сэнарфина, надежно отгородившего эльфов от всех напастей Умранга. Неведомый заслон не пропускал темное волшебство наружу, но и не преграждал путь вовнутрь. Последняя дочь правителя Алуранца спустилась в бездну, а гонцы к тому времени уже достигли престола Филантира. Когда король прибыл к преобразованному входу в Умранг, во главе со столичной армии и магами совета. Мэлиэль уже выходила из Пещеры Ужасов. Невредимая, шествовала она мимо удивленных эльфов.
– Не бойся отец, теперь мы сможем защитить эннулиэ. Уже во дворце управительница Зачарованной Долины сообщила королю и членам Инириена секрет страшной Пещеры. Но самой главной новостью, стало обретение Мэлиэль несвойственного светлому народу истока распада. Ни кто не знал, какую цену пришлось заплатить светлой владычице. Сама Мэлиэль говорила лишь о полученном знании. И что теперь эльфы смогут дать достойный отпор любому врагу.

Вернувшись к Эндо, последняя дочь Филантира не смогла скрыть правды от мужа. Зато сам ламфалай не подал и виду. Они понимали друг друга, как ни кто иной, поэтому упрекам здесь не было места. Вскоре в Нарн-Гуритас пришла настоящая весна, у Мэлиэль родился сын Мэлрод, унаследовавший от отца связь со Стихиями, а от матери эльфийскую красоту и страсть постигать неизведанное. Пока рос Мэлрод, Хрустальный замок процветал, а под сенью спокойных дней, цвело могущество Мэлиэль. Дочь короля обучала новому волшебству многих чародеев, но способных к принятию истока распада было не так много. Горстка учеников едва насчитывала сотеню. В то время как совет Инириен уже объединял не один конклав магов, в состав которого входили многие тысячи эльфов. Самые талантливые достигали звания Оракула.

Во время отсутствия Мэлиэль, воспитанием сына полностью занимался Эндо. Посвящая Мэлрода в тайны их необычной семьи. Когда молодому принцу исполнилось двенадцать, проявилась его склонность к магии разрушения. Тогда за образованием сына пришлось взяться матери, держа под контролем буйный нрав Мэлрода, чтобы тот не навредил себе и остальным. К восемнадцати годам, совсем юный повелитель Нарн-Гуритаса превзошел по силе даже Мэлиэль.

Не желая, более сидеть в родных стена и слушать лекции скучных наставников, Мэлрод отправился к выжженным равнинам. Люди давно не появлялись на здешних границах, памятуя о пламени драконов. Но неуемному принцу Нарн-Гуритаса не было знакомо буйство могучих детей Ишрат. Посещая Деревню Охотников, Мэлрод изредка видел драконов вдали. Воочию, убедившись в словах матери, о том, что эльфам не по силам было разорить столько земель. Наследник Зачарованной Долины направился к мертвым топям, где высилась таинственная Силори Габил.

Поскольку негоже было отпускать сына одного, к Мэлроду приставили почетную конную стражу, которую Мэлиэль выпросила у короля. Но когда дружина подошла к отравленной местности, используя магию Мэлрод, растворился в клубах зеленого дыма. Воинам Альянса не оставалось ничего другого как ожидать возвращения молодой хозяина. Продвигаясь по болоту, принц чувствовал силу, что хотела его поглотить. Но уроки в Зачарованной Долине во главе с мастерами Инириен не прошли даром. Дивный мир предстал перед Мэлродом, то тут, то там бродили жуткие создания, походившие больше на спящих и ленивых мух. Продвигаясь глубже, одним неосторожным движением юный маг разбудил тварь, похожую на гигантскую личинку с каменной кожей. Извиваясь, существо, взревело, но получило в ответ от Мэлрода разряд молнией, а затем еще один и еще, гигантская туша рухнула в лужу, разлетевшись пеплом.

Другие монстры стали пробуждаться и нападать на принца со всех сторон. Но Мэлрод, осененный дивным свечением не уставал продвигаться к башне. И чем ближе он подходил к Силори Габил, тем ожесточеннее становилось сопротивление странных созданий. Сила, парившая в воздухе, волнами накатывалась на душу мага, желая утянуть ее с собой в свои зеленые тлетворные глубины. И вот когда до заветной цели оставалось пройти с десяток шагов, из-за основания башни выскользнул громадный змей. Без промедления он набросился на Мэлрода, а вместе с ним светлый ореол эльфа атаковали бесчисленные сгустки едкого тумана. Сражаясь против нескольких врагов, юный чародей использовал весь талант и знания, вложенные в колыбели его матерью, а затем преумноженные стараниями отца. Молнии и ледяные иглы разили чешую змея, мистические фантомы света заставляли туман то рассеиваться, то вновь обретать видимую форму. Почти на издыхании Мэлрод схватил со змеем в рукопашной схватке, во время которой вырвал его гнилое сердце. Казалось бы, вот она победа, но туман стал с новой силой опрокидывать мага и почти раздавил его. Понимая, что смерть близка, принц не стал упорствовать и медленно отступил по следам из трупов убитых ранее созданий.

С каждым шагом в сторону рубежей Силори Габил, неведомое давление становилось менее осязаемым. И на самой границе отравленных болот, когда сын Мэлиэль собирался пройти зеленую завесу. Он обнаружил, что сердце змея почти растворилось, а вместо него в руке лежало странное серебристое кольцо покрытое золотыми полосками. Спрятав находку, Мэлрод вышел к удивленным дружинникам. Эннулиэ неведома старость, но лицом будущий властителя Зачарованной Долины постарело настолько, что выглядел наравне с тем долгоживущими, кто самое помнила начало Альянса.
Суровым и непокорным предстал перед Мэлиэль ее сын, не юношей теперь, но мужчиной. Поведал он многое матери, но ничего не сказал про кольцо. Однако тайна не укрылась от прозрения мудростью и так молвила средняя дочь Филантира:
– Если что и нашел ты в загубленных землях, стоило оставь это там выбросить в глубокое ущелье. Не из здешнего мира Силори Габил и не здесь она найдет свой конец, как и все что под сенью ее кроется.
– Не бойся матушка, если что и нашел я, так это предел своих возможностей. Поистине бессмыслен дар магии, если не знаешь, на что он в итоге способен, а потому оставлю его слабую часть лучше в загубленных краях. Потому как отныне с каждым днем не будет видимых границ у моей силы. Беспокойство в сердце Мэлиэль посеяли такие слова сына. Однако Эндо утешил жену, напомнив что Мэлроду должно стать правителем. А хорошему правителю не к чему близкие горизонты и преграды.

С тех пор великий маг часто ездил по окрестным землям, охотясь на самых опасных созданий. Множество чудищ он извел, но оказалось, не было им числа. Потому как с севера владения Нурнала накрыла странная тень зла. Пока первый охотник был занят строительством Серого Бастиона, Мэлрод с жителями Ор Фэллаха отражал натиск неведомой тьмы. За что снискал огромную славу и любовь собственного народа. И когда эльфы думали, что справились с очередной напастью, новая более неожиданная беда пришла к самым границам Альянса. С Востока двигалась Орда огромным зеленым морем ощетинившимся клыками и топорами.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 17:17

[orangewhale]

Империя

Вдали от континента в мир пришли люди, прозвавшие свой остров Империей. Много болезней поразило этот народ, тяжкая рука земной юдоли разрушала их хрупкие тела. Быстро тогда старилось человечество в основном занимавшееся земледелием, что бы хоть как-то прокормить множество голодных ртов. Люди пытались ужиться с прихотями сезонных дождей и холодных ветров. Бедная на плодовитость почва использовалась, как могла, выжималось все, что только можно, но постепенно жители Империи стали понимать, что вскоре им грозит неминуемая гибель.

Возведя возле своего главного города верфь, смельчаки начали строить корабли. Рыбатские челноки немного облегчили жизнь имперцам, но проблему с запасами все увеличивающегося населения так и не удалось полностью решить.

Построив несколько крупных судов, команда отважных мореплавателей отправилась переплывать Великий океан, претерпев в пути немало лишений, они были весьма обрадованы, найдя за бескрайней водой огромную сушу, полную плодородной почвы и неисследованных территорий. По записям из воспоминаний первых колонистов в момент, когда паника охватила всю команду, им помог ориентироваться золотой маяк, который светил почти все то время, пока они плыли сквозь туманы и шторм. Но когда они прибыли на материк, то никакого сияния уже не было.

Организовав на континенте небольшое поселение, было принято решение остаться и строить новый оплот людской расы, ведь в большинстве своем те, кто плыл на кораблях, были изгои. Их подвиг считали безумием, а самих моряков спятившими сума бездельниками. Смута царила среди тех, кто остался на острове. Жертвы там приносились мнимым богам, но спасение так и не приходило. Выжившие же переселенцы вскоре назвали разросшийся город Осмуном, продолжая безбедно процветать многие годы. Но совестно было им за сородичей, так построили осмунийцы маяк Терриан, светящий для каждого заблудившегося в непостоянных водах океана.

Император

I
Резиденция или то, что по представлению местных жителей она из-себя представляла, наполнилась слухами о появлении на дальних рубежах Империи лучезарного бога. «Свет, который он несет ярче солнца, словам которые он произносит, внемлют даже небеса» гласили последние строки из письма его верного доносчика. Раньше за Эроном он такого не замечал, это был исключительно профессиональный и педантичный доносчик. Воспитанник старой школы, привык излагать свои мысли коротко и ясно.

Такого поворота событий Малек даже не ожидал, будучи правителем он планировал оставаться на должности еще очень долго. Пусть те глупцы, которые вознамерились отправиться за пределы Великого океана так там и останутся. Ему всего-то нужно повиновение и строительство новых плантаций. Скоро придут холодные ветра, а тут еще эти мятежные слухи. Но чем больше гонцов отправлялось, для установления правдивости вестей идущих со всей Империи, тем беспорядочней приходили отчеты от разведчиков. Самое странное, что до сих пор, вот уже спустя семь дней, не один из них так и не вернулся.

Возле самых ворот дворца начали раздаваться крики толпы, что было обычным делом в последние недели. Потасовка, которая должна была вот-вот начаться так и осталась в полной тишине. Верховный регент позвал к себе оружейных мужей дежуривших возле дверей его залы, но никто не пришел. Расправив свое одеяние, Малек сам решил отправиться и отчитать охранников за их некомпетентность, подумывая при этом о смене своего поверенного по части безопасности. Не успев дойти до дверей, те легко открылись и на пороге, появился мужчина, лицо которого было отражением многих тысяч других обликов, а золотое сияние подавляло любые желания, кроме благоговения и верности. Не издав ни звука одряхлевший правитель упал на колени, опустив при этом голову, в знак покорности перед истинном владыкой.
- Я.. я.. я повинуюсь… - произнес Малек дрожащим голосом и слезы ручьем покатились по его щекам, еще никогда ему не доводилось видеть столь явного совершенства в человеческом обличие.

II
Император – так он предстал перед людьми, населявших остров, считавших его своим единственным домом и целым континентом на всей Альмераден. Люди наделили его множеством других имен, Светлоликий, Утренняя Звезда, но как бы его не называли, Императору подчинились все без исключения, а дерзнувшие бросить вызов долго сопротивляться не смогли. Не требовав ничего, люди сами повиновались особенно когда сам Малек выступил с предложением сложить свои полномочия и передать власть в руки нового лидера. Император поведал о том, что их смелые сограждане рискнувшие бросить вызов Великому океану, уже давно пересекли его и сейчас осваивают новые земли. По Его заверением, воссоединение с утраченными родственниками будет весьма скорым.
– Нам же предстоит много потрудиться, на благо собственных потомков. Первым делом был воздвигнут дворец по чертежам Иператора, который возгласил о скором пришествии новой эры. Поторапливая весь людской род, он построил целую флотилию, способную без каких-либо трудностей пересекать и более дальние расстояния, чем пересекли их отчаянные предшественники. Масштабное строительство потребовало невероятного количества древесины, но каким-то чудом были открыты заброшенные территории богатые на хвойные и лиственные деревья, скрывавшиеся доселе под черной и непроглядной пеленой, куда местные так боялись ступать. Но и этого оказалось недостаточно, нужно было войско, великое войско, ведь впереди ожидало множество врагов.

Как-то утром, Император вышел на встречу рассвету, стоя на самой высокой башне во дворце, он казался второй утренней зарей. И вот, когда два светила встретились, по всему острову заплясали странные огоньки. Они заглядывали в дома, проходили сквозь окна и двери, метались по тронному залу, разлетаясь по всему острову, а некоторые и вовсе уходили далеко на север в поисках утерянных матерей, жен и дочерей человеческих. Навсегда изменив жизнь Империи.

В то странное и невероятное время, рождение двойни, тройни или близнецов было обычным явлением. Некоторые славные дома, такие как Дом Арина, Дом Фаргона или Дом Унистеров, могли достигать по нескольку сотен наследников в своих семьях. За одно поколение, людской род стал настолько многочисленным, что пришлось строить подземные города, прокладывать новые коммуникации и возводить десятки жилых городов.

Конечно же ресурсы и без того бедной островной Империи стали иссякать с невиданной скоростью, а недавно побежденный голод, обещал смениться полным истощением шахт и рудников. Обеспокоенные таким положением вещей, приближенные, стали намекать Императору о плачевном положении. Но сколько бы они не говорили о надвигающемся кризисе, правитель был неумолим в своем решение и дальше развивать, столь обширную промышленность.

Живя до приход Императора от одной зимы до другой, уставшим и нищим людям неведомо было благоденствие и даже мысль о завтрашнем дне редко посещало их умы. Какой толк думать о чем-то еще не свершившемся, когда завтра ты мог умереть? Теперь же многие стали ремесленниками, мастерами и кузнецами. Обремененные многочисленными заботами и повседневными делами, не было ни одного человека, не знавшего что он будет делать через две ночи или через неделю. Во дни отдохновений, каждый желающий мог прийти к Императору и поговорить с ним по душам. Попросить об утешении или получить уверенность в собственных силах. В начале, люди тысячами толпились у ворот дворца, но постепенно каждый кто увидел Златоликого навсегда сохранял в себе его образ.

Из тех, кто приходил на прием к Императору, правитель лично выбирал одаренных способностями, о которых мало кому было известно. У большинства оказался скрытый потенциал, берущий свое начало в пламени. В закрытых от посторонних глаз залах, Златоликий учил людей обращаться с огнем, укрощать его своенравный дух и направлять согласно собственной воле. Реже, встречались отмеченные способностями в области астролистики. Сложная и непредсказуемая череда мистических ритуалов, и предсказаний была положена в начале новой касты магов. Несколько книг написанные рукой самого Императора, до сих пор хранятся в священных библиотеках под неусыпным надзором. Собранный из самых способных Синклит магосов, был учрежден как полновластная ветвь правительства. В обязанности последней входило выявление одаренных магическим даром, их обучение и дальнейшее распределение по заранее подготовленным постам.

Конклав Лордов, преимущественно состоящий из приближенных Императора, стал терять свои полномочия, раздавая их новоиспеченным органам, постепенно переводясь в законодательный аппарат. Для исполнения решений лордов был приставлен Инуарский полк, хоть и не было в нем абсолютно нужды, но по указу самого Императора тот был сформирован. Инуарский насчитывал в своем составе более 350 человек, включая командующих лиц и был самым малочисленным подразделением во всей Империи и в тоже время единственным оставшимся на острове во время отбытия войск.

Наибольшей же тайной было покрыто отделений Верных Сынов, прозванные еще Багровые Клинки или Гвардия Феникса. Воины, способны как мастерски владеть клинком, так и повелевать силами равными по мощи элите Синклита были удивительны. Ведь чем больше была мощь чародея, тем большее бремя ему приходилось испытывать, от чего основной состав Синклита выглядел весьма дряхло на фоне возмужавшего и окрепшего населения Империи. Однако преторианцы Императора были иными, их не касалась иссохшая рука долга, который уплачивали остальные маги, от чего страх перед ними, как и почитание были в равной степени смешаны в сердцах людей. По сравнению с Армадой их число было не более тысячи, однако с такой силой приходилось считаться всем, как показало будущее.

Воля Императора

Люди давно перестали воевать друг с другом, похоронив с пришествием Императора все свои страхи, суеверия и распри. Новая флотилия насчитывала сотни судов, а армии исчислялись десятками тысяч. И вот воистину настал великий день отплытия за горизонт к новым подвигам и удивительным свершениям. Во время заката, когда солнце украсило доспехи воинов расплавленным металлом, Император находившийся на одном из двух флагманских кораблей, под названием «Дух Войны», окинув всех внимательным взглядом, подарил каждому свою отцовскую улыбку. Это был первый раз, когда люди видели, как Император улыбался.
– Славные жители Империи, вы проделали великий путь к победе и он не будет напрасным. Сегодня вы отплывете на север, где встретитесь со своими потерянными предками, но вместе с тем и с множеством врагов. Никто не осмеливался даже дышать, пока говорил Император, каждому слову, вылетевшему из уст, этого богоподобного создания вторило небо, волны успокаивались при новых звуках, а ветер усмирял самое себя. Голос Златоликого проникал повсюду, не оставляя ни одного разума, который бы его не услышал.
– Не останавливайтесь ни перед чем и слава ваша будет идти сквозь века, века смутных и темных времен, а Вы, все Вы будете в них маяком надежды и опорой воли будущим потомкам, которые пройдут по вашим стопам. Аве Империя!
– Аве Импееерия, аве Империяяя, аве Империяяя … – на всех кораблях скандировали этот клич, люди подымали боевые стяги и оружие, в сердцах имперцев загорелся огонь, которому не суждено было потухнуть еще очень долгие годы. После громоподобных призывов люди стали постепенно умолкать и во все нарастающей тишине, многие обратили взоры к Императору, лицо которого оказалось внезапно печальным. Он смотрел на них все с той же теплой улыбкой и в этот ослепительный миг блаженства тысяч, золотой маяк неиссякаемой надежды и радости погас. Яркая вспышка света поглотила Императора.

Люди стали роптать, многие были поражены, не веря в произошедшее до последней минуты. Исчезновение Златоликого почти полностью подавило желание куда-либо плыть. Но в момент наибольшего смятения, Саргадон заметил, что на том самом месте, где стоял их предводитель, лежала материя источавшая знакомую силу. Облачившись в мантию Императора, Саргадон возглавил флотилию и повел ее к далеким берегам еще непокоренной но столь желанной Империи.

В один из заурядных дней, когда казалось, что путешествие через Великий океан будет длиться вечно на могучее войско обрушился шторм невиданной силы, говорят когда в океане началась буря, на континент творился сущий хаос. И хоть суда у людей были крепкими, но с подобным катаклизмом им было не совладать. Понимая, что вести в одиночку флотилию подобных размеров в таких условиях невозможно, Саргадон решил разделить ее на три части. Одну часть флота возглавил представитель Дома Арина, главный наследник рода Эйродон Копьеносец, вторая часть кораблей досталась самому молодому из семьи Фаргонов, Лорану Смелому, носившему герб своего рода до самой смерти. Оставшуюся часть судов, Саргадон, поддерживаемый во всем Домом Унистеров, направил прямиком на север, предоставив другим исследовать северо-западные и северо-восточные земли материка.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:29

[domen12312]

Экспансия
Северные Земли

Подплывая к новым берегам, Саргадон держался маяка Терриан, воздвигнутый еще первыми поселенцами Осмуна. Не смотря на то, что их встретили как братьев, Саргадон велел держаться на стороже и постоянно находиться в состоянии полной боеготовности, до тех пор, пока его распоряжение не отменят.

Впоследствии прибытию официальных властей на Осмуне уже не были так рады, устоявшаяся за годы самостоятельного развития управленческая схема, была далека от стандартов новой Империи. Главу города Вайно, неприятно удивило холодное отношение со стороны далекой родни. Устроив в знак дружбы пышный праздник с фейерверками и карнавалами, Вайно надеялся хоть так сблизиться с заморскими собратьями. Но люди с острова сильно отличались от местного населения, ведь они пришли на континент скорее не как потерянная ветвь человечества, а как завоеватели требовавшие вернуть свое.

Чтобы не усложнять политическую обстановку, Саргадон пообещал Вайно полную автономию и неприкосновенность с его стороны и даже посильную помощь ресурсами, если понадобится оборонять город. Рассчитывая найти полезную информацию относительно континента, Саргадон был разочарован, обнаружив, что жителей Осмуна мало интересовали земли находящиеся за окрестностями их собственных немногочисленных угодий. Хотя осмунийцев постигло то же удивительное чудо многодетности, что и пришедших с острова, жителям на материке не был ведом тот огонь, который горел в сердцах истинных имперцев.
Заручившись провожатыми Вайно, Саргадон отправился по одной из немногих дорог, которые проложили осмунийцы. По пути воинам не раз встречались враждебные формы жизни, некоторые были настолько опасны и многочисленные, что в битвах с ними приходилось тратить больше времени, чем на продвижение. Задерживаясь то на недели, то на целые месяца.

В десятках боях люди Саргадона приобрели опыт, которого им, так не доставало. Уничтожив пару гнезд арахнидов на Блогском тракте, было принято решение построить форпост, для контроля за популяцией местных тварей. После исследования побережья там обнаружились несколько племен зеленокожих созданий, не обладающих какими-либо способностями к коммуникации. Причем у гуманоидов оказался на редкость скверный характер, новые враги не переставали предпринимать попытки осадить лагерь, когда те были наиболее уязвимы. Сформировав несколько карательных отрядов во главе с Тирием Эйлинстером, Саргадон отправил их для укрепления дальних рубежей, постепенно оттесняя агрессивные племена к Ларрокским берегам. Не дожидаясь возвращения Тирия оставив тому посланников с гарнизонами, имперцы продолжили свое наступление, постепенно приближаясь к пустыне.

Подгоняемый ветром песок забивался в самые труднодоступные места, особенно доставляло неудобство, когда песчинки попадали в сочленения доспехов или в хранилища с провиантом. Тем не менее, люди воодушевленные легкой поступью Саргадона, которому казалось, не доставляли никаких неудобств ни палящее солнце, ни вездесущий песок, ни постоянная жажда, следовали за ним по пятам. Маги давно уже заметили перемены коснувшиеся носителя императорской мантии, аура исходившая от него притупляла внутренние взоры даже самых могущественных колдунов. Сила Саргадона опьяняла и пугала одновременно, некоторые считали ее благословением самого Императора, ушедшего, по мнению большинства до окончательной победы над врагами. Дабы вернуться, когда род людской сможет править всеми землями Альмераден. Мноиге посчитали уход Златоликого испытанием и с радостью принялись его проходить.

Остановившись на ночлег посреди песка и дюн, войско из пятнадцати тысяч человек, образовало временный городок. Он казался неуместным и возникшим из ниоткуда посреди пустыни. Затраты питьевой воды за последнее время возросли в несколько раз, а количество оазисов встречавшихся в дороге постоянно уменьшалось. Весь оставшийся провиант решено было разделить на пайки, из которых представителям Синклита досталась большая часть, так как их способности напрямую зависили от жизненных сил. За последние несколько дней, Саргадон заметил, что абсолютно лишен потребности во сне, но погруженный в собственные мысли он так и не увидел откуда пришли враги, никто не увидел.

Огромные муравьи утаскивали часовых прямо под толщу песка, первый кто успел позвать на помощь, смог прокричать что-то, но весьма недолго. Одного за другим, воинов в тяжелых доспехах затягивали в подземные туннели, где тех ждала мучительная смерть. Служители огня смогли первыми дать достойный отпор, воспользовавшись полученным преимуществом, а мечники и копьеносцы начали контрнаступление. Тем временем в песках открывались воронки, забиравшие с собой десятки жизней.

Подоспев в самый разгар битвы, Саргадон призвал магов собраться вокруг него и сконцентрировать свою мощь рядом с ним. Накопив достаточно силы, он отправил энергетический поток в самое сердце выводка муравьев. Так Саргадону удалось поразить разум королевы улья, позволив психическому шоку пронестись по рядам нападавших тварей и повергнуть их в бегство. Больше по пустыни им не встретилось ни одного гигантского муравья.

Выйдя на просторные равнины, богатые дичью и пресной водой, боевой дух солдат ощутимо повысился. Пройдя несколько дней пешим ходом, чтобы кони смогли окончательно восстановить свои силы, Саргадон приказал Ангаталу Нэльскому взять с собой пятьсот человек и организовать форпост до возвращения основных сил. Выбрав наилучшее место для будущего поселения, он предупредил оставшихся, что главная опасность, которая может их подстерегать кроется не среди диких зверей, а среди самих людей. Никто тогда не понял, о чем говорил Саргадон, но рок уже навис над этими землями.

Выступив с обновленными силами, Саргадон повел имперцев в глубь материка. Дикие территории встретили человечество зубами и когтями, но закаленные и хорошо вооруженные отряды не давали повода долго пировать. По мере продвижения, Саргадон отсылал людей для постройки аванпостов по всей территории, выбирая для них самое выгодное местоположение, ориентируясь на местности как никто другой.
На тридцатый день, с момента выхода за пределы пустыни Муравьев, некоторые стали называть Саргадона Императором и за короткий промежуток времени, почти у всех на устах был этот титул. И даже сам носитель реликвии не смог отучить людей от нового прозвища. Проходя мимо обширных болот, вдалеке, на самой границе видимости Император заметил монументальное сооружение, это была Башня, чарующе величественная и сверхчеловечная одновременно, уносящаяся своими шпилями выше облаков. Но едкий туман то и дело закрывал ее от взоров проходящих, так что единственными свидетелями проявления сверхъестественного были маги из числа астролитов и сам Саргадон. Последний запретил своим людям приближаться к болотам, поведав им о том, что если они перейдут границу между зеленым туманом и внешним миром, то больше никогда не вернутся обратно.

С каждым провидческим откровением, речь Императора становилась витиеватей и непонятней. Иной раз даже мудрецы Синклита не знали, как трактовать слова своего повелителя. Возле гряды неприступных гор, Саргадон приостановил шествие и сделал то, что от него меньше всего ожидали. Он разделил уже двенадцатитысячную армию на множество подразделений и указал каждому из них отличный друг от друга маршрут, на картах, которые нарисовал для командиров Фаланг. Фаланга – теперь была универсальной боевой единицей, в которую входили как воины, так и одаренные силой.

Взяв с собой сестру Инрис из Палящего Солнца, провидца Мейкиса и нескольких щитоносцев из Дома Унистеров, Император направился через гряду непроходимых гор, которую рассчитывал пройти всего за несколько дней. Командующие фалангами протестовали против этого решения, а Ален Дористар поклялся ждать Саргадона в долине Хеймир, до его возвращения.

Так фаланги разбрелись по всему континенту, многие из которых не вернулись потом домой, сгинув в чащах зеркальных лесов или пропав без вести в древних городах. Однако нашлись и те, кто успел основать не просто поселения, а новые города. Ведомый внутренней силой, Император смог вывести своих спутников за пределы горной гряды уже на третий день, как и обещал.

Зеленые луга пестрели разнообразными цветами и живностью, воздух невероятной свежести проникал в легкие и очищал разум, а солнце будто нежно окутывало мир своим первозданным сиянием. Маленькие ручейки и водопады гармонировали в общем ритме с завораживающим пением птиц. Инрис сразу почувствовала скрытую мощь здешних мест, но самый главный источник жизни скрывался где-то дальше за лесами и горной рекой, в то время как Майкис смог только прослезиться от радости и поцеловать землю, на которой стоял. А щитоносцы Нэйл и Кайл Унистеры только с еще большей подозрительностью стали себя вести.
– Не бойтесь, скоро к нам придут гости. – сказал загадочно Саргадон но не прошло и четверти вздоха, как их окружили существа похожие на людей, двигавшиеся с невероятной для человека ловкостью и грациозностью, переговариваясь на каком-то своем языке похожем на песню или стихи Ильских поэтов. Император повелел опустить оружие и следовать за новоприбывшими, не проявляя ни капли сопротивления.

Пограничные отряды эльфов стерегшие южные склоны были в недоумении когда обнаружили здесь чужаков. Сначала они подумали, что предатели вновь пришли воевать, но вскоре поняли, что ошиблись. Пришельцы говорили на грубом и отличном от языка эльфов наречии, двигаясь неуклюже и неповоротливо в своих тяжелых доспехах, в глазах у которых горел странный огонек, его было трудно не заметить. А один из чужеземцев в плаще излучал ауру, похожую на ту, что берет свое начало в недрах Тай`Вэ и бежит по древесным сосудам Альмейя.

Король Первых с радостью принял нежданных гостей, позволив тем вольно передвигаться по территории дворца, но запретил покидать его пределы. На званом ужине, король Филантир активно обсуждал с повелительницей стихий Файрэ и главой Стражников Границ Уринфином возможную угрозу вторжения. Однако начало разговора прервал Саргадон, до сих пор тревоживший своим присутствием слабые умы, внезапно легко изъясняясь на языке эльфов. Этот факт удивил многих, но не объясняя ни слова, Саргадон продолжил вести беседу. Вместе с Филантиром они проговорили в закрытой комнате почти целую ночь, никто не знает к чему они пришли. Но после того, как Мэлинель дочь короля случайно коснулась мантии Саргадона, ее посетило видение, раскрывшее прошлое пришедших с за океана, их великое начинание, руководимое Утренней Зарей, а самое главное, цель – завоевание и порабощение. И все, что теперь говорил им Саргадон о мире и содружестве, оказалось в ее глазах ложью.

Предсказав после этого смерть своего народа, повелительница стихий тут же сообщила отцу о своем пророчестве и попросила того немедленно пленить чужеземцев, а человека в плаще остановить во что бы то ни стало. В это время в города и поселки уже стали приходить те, кто называл себя Хранителями Врат, провозглашавших скорое начало первой эры.

Саргадон же разгадал замысел Филантира и поспешил покинуть столицу вместе с Инрис, Мейкисом и братьями Уинистер, однако стражники получившие приказ ни в коем случае не выпускать чужаков воспрепятствовали им. Тогда то Нэйл и Кайл выступили против нескольких десятков, оставшись сдерживать натиск у ворот дворца. По пути беглецы попали в ловушку магов Инириен, и тогда в этой тупиковой ситуации, Сарадон передал Мейкису тунику Императора и повелел ему вместе с Инрис доставить реликвию обратно на остров. Прочитав заклинание, не дававшее покоя и лишившее его всякого сна еще очень давно, Саргадон смог спасти из западни своих спутников, однако сам остался в плену. О дальнейшей его судьбе людям ничего не было известно.

По пути к южным склонам, у которых они внезапно оказались, двое беглецов встретил отряд патрульных, тот самый, который привел их в первый раз в королевский дворец. Поклявшись задержать проклятых эльфов, Инрис извергла на врагов весь свой жизненный огонь, вложенный в нее Императором, еще во время обучения и в тот день когда Златоликий покинул их. Пожары уносили жизни одну за другим, неистовый огонь пожирал все живое на своем пути. И хоть дочери огня и удалось задержать стражников Границ, почти полностью уничтожив отряд, сама она превратилась в пепел.

Мейкис долго плутал по высокогорью пытаясь найти путь обратно, которым он еще совсем недавно пробирался следом за императором, терпя одну неудачу за другой. И вот уже совсем отчаявшись и потеряв надежду, Мейкис решил передохнуть под сенью одиноко торчащего деревца, так и не выпустив мантии из рук, он и уснул. Очнулся астралист от пристального взгляда человека в белом балахоне расшитым золотым орнаментом и со странным посохом в руке, в навершии которого был агатовый камень. Ммужчина средних лет, лишенный какой-либо примечательной внешности, назвался Хранителем Врат, неожиданный прохожий спас Мейкиса от голодной смерти, полной одинокого блуждания в горах.

Не понимая, как Астралист оказался в Осмуне, Мейкис надежно спрятал тунику Императора и отплыл на первом же корабле, оставшемся еще от некогда великой флотилии. «Малое Солнце» причалило в одной из бухт острова. Мейкис был поражен изменениями, произошедшими за время его отсутствия. Инуарский полк был полностью реорганизован и выведен из-под контроля Совета Лордов и стал известен как Орден Инквизиции. Те, кто пошли против нового ордена были преданы земле, семнадцать лордов убито и только трое полностью покорились Инквизиции.

Разыскав сыновей Саргадона, Мейкис передал Минастару, старшему сыну, плащаницу Императора. Поддерживаемый со стороны народа, а так же разрозненными остатками знатных домов, Минастар ступил во дворец как полноправный правитель. Понимая, что противостояние может привести к полному краху империи, новоиспеченная власть оставила свои амбициозные планы на потом. Империя вновь обрела своего Императора. Младший сын Саргадона Вайлонд возглавил Гвардию Феникса или как их еще называли Багровых Клинков, воинов-магов давших обет охранять жизнь Императора, а теперь и всех кто носил его титул по праву. Новый властитель отправился на второй крестовый поход через Великий океан, сразу же после возвращения оставшиеся части Первого войска, от которого каждый корабль нес одну дурную весть за другой.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 17:18

[orangewhale]

Северо-запад
Темные эльфы

Подплывая к материку, слышащие из астралистика сообщили Эйродону о возмущениях в эфире, которые проявлялись все отчетливее по мере того как они приближались к берегам. Решив, что не стоит рисковать всем флотом, глава Дома Арина отправил половину имеющихся войск дальше на север, а сам тем временем высадился на туманных берегах. Первым делом Эйродон отправил разведчиков, вернувшись, те доложили, что на много верст вперед необычайно тихо, ни следа птиц и зверей, а почва сплошь состоит из гнили.

Густой туман обволакивал округу, некоторые отряды, так и не доплили до берега сев на мель. Земля представляла водоворот грязи, постоянно прилипающей кусками к обуви, что затрудняло продвижение, а из-за сырости и холода воины не могли нормально даже разжечь костры. Дождь, который безостановочно моросил на протяжении уже нескольких дней, превращал окружающие земли в непроходимую баню из грязи. Еще через несколько дней пути, не встретив ни одного живого существа, жрецы астралистика стали роптать о возрастающем давлении на их умы и внутренние взоры, двое даже сошли сума и были отправлены обратно на корабль.

Ночью, когда Эйродон приказал устроить на одной из возвышенностей лагерь, передовой отряд разведчиков случайно наткнулся на странных существ. Покрытые дряблой и разлагающейся кожей, создания были больше похожи на мертвецов, чем на живых. Заковав одного из таких в цепи, его доставили прямо в палату Эйродона. Обеспокоенные жрецы и без того потерявшие всякий самоконтроль, при появлении пленника, впали в полную прострацию.

Чтобы укрепить дух и хоть как-то защитить своих людей, глава Астралитика Сайнис стал нараспев читать слова из книги Айн`Э`Рун, написанной самим Светлоликим. Его голос тут же подхватил еще сотни других голосов и в лагере образовался Хор, массовое заклинание сработало и вокруг лагеря образовался психический барьер, защитивший от веяний темных сил но не на долго.

Приказав сжечь плененную тварь, Эйродон попросил мастера стражи расставить еще больше часовых и факелов. Но как только стали зажигаться новые огни, выхватывая у теней больше пространства, люди заметили, что создания ночи выходили толпами прямиков к их лагерю. Отовсюду слышалось шуршание опавших листьев и хлюпающие шаги приближающихся. Возглавив оборону и вооружился двумя клинками, Эйродон распределил магов из касты Огня по всему периметру.

И хотя мертвецы не переставали напирать до самого утра, серьезный урон они не смогли причинить. А когда солнце стало пробиваться сквозь плотную дымку, поток мертвецов окончательно прекратился. Над лагерем повисла тишина и серые пейзажи снова заполнили собой горизонт. Впереди Эйродону не раз встречались следы тех, кто вчера пытался прорваться в лагерь. Отправившись по направлению наибольшего количества следов, по мере продвижения дорога становилась все сложнее, а воздух удушливее. Пока люди не пришли к невиданным ранее топям. Запах разложения у которыхбыл настолько сильным, что пришлось поджигать моевый хворост, взятый про запас с кораблей.

Через несколько дней слух о пропаже троих гвардейцев в ночном дежурстве достиг Эйродона, но пока это случилось, доклады об исчезновении стали поступать ото всех командиров. По сообщениям Сайниса было понятно, что маги продолжают чувствовать присутствие иных существ. Болота полностью истощили путников, даже лошади выбились из сил.

Перед самым привалом, днем, когда солнце стало выходить из-за постоянно роящихся облаков, со стороны леса начали выбегать дикие животные. Создания столь уродливые сколь и грозные, с раздутыми конечностями и кровоточащими язвами, покрытые шерстью или сплошной плешью, с деформированными или мутировавшими частями тела, являлись вызовом для матушки природы. Словно гонимые кем-то еще более ужасным, мчались они прямиком на людей.

В некоторых местах оборона была полностью прорвана, из-за некоторых командиров, которые сильно растянули линию защиты, дикие твари прорвались на внутреннюю территорию лагеря. Где перед ними предстали полностью беззащитными служители астралитика и заклинатели огня. К вечеру когда последнюю дикую тварь загоняли мечами и копьями, а маги отпевали песни умершим, Эйродон приказал собрать военный совет. На нем Сайнис открыто высказался о существовании третей силы и подставил под сомнение дальнейшую целесообразность продвижения по вражеской территории. Возвращаться через болота было равносильно самоубийству, поэтому Эйродон принял единственно верное решение, сделать огромный крюк в сторону флота.

На следующее утро кругозор заволокло непроницаемым туманом, дождь продолжился с новой силой, а среди одаренных душ вновь начались припадки и странные видения. Эйродон попросил Сайниса освятить оружие, так как верил старому другу и решил, раз битвы не миновать, то подготовиться стоит. Пара мечей, были выкованы рукой Императора и Эйродон был одним из немногих, кто удостоился чести такого подарка.

Поведя семь из восьми тысяч оставшихся человек по заранее подготовленному пути отступления, он заставлял каждого быть на чеку в преддверии любых неожиданностей. Но никто не были готовым к тому, что случилось потом. Вначале враг появился из-под земли, мертвецы восставали из своих рыхлых могил, а со стороны болот выплывали таившиеся ранее химеры, в тумане мелькали призраки минувших времен, обещая подарить быструю смерть. Но те, кто появились после, были гораздо хуже. И не потому, что уродство постигло их плоть, а потому как похожи были нападавшие на людей. Передвигаясь в своих легких и эластичных доспехах, враги двигались бесшумно и молниеносно, появляясь словно бы из теней. Следом за ними приходили воины в более тяжелых доспехах вооруженные косами, копьями и двуручными мечами. Наравне с ними шли колдуны, призыватели шепчущего мрака, изливающие боли, художники страданий и десятки иных представителей омерзительных культов.

Пока Сайнис пытался совладать с темными силами, Эйродон уверенно прорывался к вожаку нападавших, темный эльф облаченный в сверхплотный доспех, но на вид такой же легкий, как и у передовых отрядов, резко выделялся среди своих сородичей. Покрытый шлемом из темно-серой кости в форме эльфийского черепа, его доспех был украшен символами, отражающими любые магические атаки и даже стрелы. Завидев Эйродона, мчащегося ему на встречу, вожак темных издал издевательский смешок и не замечая кого он убивает своим демоническим мечем, людей или даже тварей выпущенных темными эльфами, стал прорубать дорогу к сопернику.

Пока двое воинов пытались сразить друг друга, на поле битвы появилась еще одна грозная сила, в лице Минрит Проклятой Души. Она спокойно проходила мимо сражающихся, не замечая опасностей, будто обминающих ее всякий раз когда меч или заклинание уже вот-вот должны были ее сразить. Сайнис сразу же почувствовал появление Минрит, по сравнению с которой остальные казалось не представляли никакой значительной угрозы. Она была апогеем тех сущностей, которые кружили рядом, сплошной червоточиной среди маленьких огоньков людей, которые мгновенно потухали, стоило ей приблизиться хоть ненадолго. Но в попытке одолеть ее в поединке сил, Сайнис проиграл и был навсегда поглощен Минрит. Безумный голод которой, постоянно требовал новые души вырвался хриплым криком над полем брани.
Раненный, но полный праведного гнева, Эйродон отправился в сторону Минрит, стряхивая кровь сраженного ранее эльфа. На расстоянии шага Эйродон остановился так и не занеся мечей для удара. Прикованный взглядом Проклятой Души, он упал на колени, под давящей силой пустоты. И в момент, когда Минрит решила напоследок поразвлечься, окунувшись в воспоминания воина, она натолкнулась на светоч, горящий как маленький огонек в душе каждого человека. Но в воспоминаниях Эйродона, этот свет был настолько ярким и ослепительным, что чуть не погубил ее. Издав вопль боли, Минрит оттолкнула тело воина ментальным ударом и скрылась среди своих сородичей. От мощного удара, Эйродон просто на просто потерял сознание. Двое знаменосцев, под прикрытием Киры из Огненных Сердце, вытащили тело своего предводителя и поспешили отнести его в безопасное место.

Победа в битве после отступления Минрит явно не досталась никому, вместо этого обе стороны понесли ужасные потери и разошлись кто куда. Люди поспешили добраться до своих кораблей и отплыть как можно быстрее на остров Империи. Пока Эйродон бредил и лихорадил в пути. Рожденные во тьме всполошились, но было поздно, пришельцы покинули их земли. Минрит же окончательно ослепла. Теряя остатки некогда могущественных сил, она пыталась укутаться мраком в холодных безднах самых глубоких пещер, подальше от увиденного света.

Очнувшись на полпути, Эйродон обнаружил, что плывет домой с двумя тысячами оставшихся человек, из которых половина уже калеками или душевно больными. Воспоминание о том миге, когда он лично обозревал изначальную тьму, навсегда засело в его душе. Не оставляя даже во снах, в которых к нему приходили нашептывающие голоса, сулящие исполнить любые желания, стоит ему только сказать «да». Борьбе с первозданным ужасом, Эйродон впоследствии посвятил трактат «О верности делу». Но раны, которые ему нанесла предводитель рожденных во тьме, никогда не заживали, медленно разлагая тело и душу Эйродона при жизни, что не помешало прожить ему еще девятнадцать лет. Впоследствии глава Дома Арина отказался от всех титулов и земель положенных ему по праву и отправился в южную часть острова, где поселился в одной из деревень и до последнего вздоха тренировал искусству гайлидаш – обращение с двумя мечами, всех желающих. Один из его учеников Птол получил клинки Императора в качестве подарка и отправился в Третий поход, возглавляемый младшим сыном Саргадона Вайлондом, когда тот получил мантию Светлоликого после смерти Минастара.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:29

[domen12312]

Северо-запад: вторая флотилия
Орки

– Как думаете сир, в этих землях вообще есть хоть одно живое существо?
– Не знаю Гайнис, не знаю. Пока мы прошли только предгорья, но высоко взбираться все равно не будем. Если повезет, через два дня пройдем вон по тому узкому перевалу в сторону ледяного плато.
– И тогда точно потеряемся, без шансов вернутся к кораблям сир – в шутку подметил молодой гвардеец.
– Даже не представляю, за что я тебя терплю Гай, и хоть мы были с твоим отцом лучшими друзьями, это мне не помешает отправить тебя подежурить ночью. А может быть и следующей тоже.
– Простите си…
– Так-то лучше и никаких сиров, Гайнис, зови меня по имени, сколько раз можно повторять одно и тоже? Меня зовут Хейн, Хейн из Мелинрода. А теперь пошли, нечего тут торчать, завтра еще предстоит тяжелый переход.

Утро было морозным и свежим, ударный отряд изрядно растянулся по узкой тропинке. По прибытию в эти негостеприимные земли, стало понятно, что лошадей с собой брать бессмысленно. В место них пришлось нагружать поклажей черных бизонов, обнаруженных на второй день пути. Животные оказались весьма покладистыми и выносливыми, так что без труда переносили большие грузы с провиантом, пергаментами, походным снаряжением и запасными частями от оружия и доспехов, но их тоже пришлось оставить после того как единственным путем оказался столь узкий перевал. К вечеру этого дня передовые отряды Империи уже забрались достаточно высоко и по решению Хейна еще 2 часа шли пока не стемнело, до самого начала дороги ведущей через ледяное плато. Ночь была такой же, как и предыдущие десять до нее, холодной и ненавистной во всем, что касалось людей.

На следующее утро пять тысяч человек ведомые наместником Мелиндора отправились в глубь ледяных пустошей. Мелиндор был небольшим городком расположенном на окраине северо-западных лесов Олриндских уделов Империи. Сам город не представлял ничего примечательного, кроме его жителей, в которых после появления Императора открылось множество талантов. Мастера кузнечных дел, кораблестроители, лучшие рыцари и впоследствии даже паладины были выходцами именно из Мелиндора. Хотя среди знати, город считали провинциальным, а самих жителей недалекими, все же с их мастерством никто не мог поспорить.

К полудню Хейну доложили о поступившем сообщение про битву на туманных берегах. Как пояснил астролит Норл, он ясно видел раненого Эйродона в крови и отступавших имперцев, а еще врагов, с которыми им пришлось столкнуться. Темные сущности, описать которых подробно ему не удалось, оттеснили вторю половину флота. После этого видения, почти сразу же поступило другое, в котором Саргадон натолкнулся на племена зеленокожих поселенцев, последние с явной агрессией встречали людей. К концу дня оказалось, что дорога, по которой они шли, привела воинство в тупик, к горам склоны которых были сплошной непроходимой стеной без выступов для подъема и троп. Однако после небольших поисков, люди обнаружили обширную сеть разветвленных пещер, которую Хейн активно решил исследовать. Разделившись на три части, поддерживая связь с помощью послушников астролитика, группы выдвинулись на разведку. Маги из Огнерожденных освещали пространство будто днем. Проходя все дальше вглубь, никто не замечал, что астролитам становилось все сложнее поддерживать ментальный контакт, пока не стало совсем поздно. Даже слабый шепот разумов затерялся в эхе постоянной тишины. Хейн хотел было повернуть обратно, но обнаружил что дорога, по которой они пришли, изменилась. Решив не рисковать, дабы окончательно не заблудиться, отряд Мелиндорского рыцаря, продолжил свое шествие по пещерам, все дальше отдаляясь от входа.

Эфир уплотняется» – неясно роптали одаренные из Синклита. Тогда многие люди стали на ночлег, а когда все почти уснули, по тревоге бдящих, был поднят весь лагерь. Вдали стали появляться огоньки разных цветов и колдовское видение тут же помутнило разумы чувствительных в высших сферах. Хейн приказал собраться и держать путь на странные огни. Правда, как оказалось подступиться к ним было совершенно нелегко, не раз имперцам приходилось возвращаться и идти в обход более безопасными путями. Но подойдя достаточно близко, чтобы рассмотреть странные огоньки, с высоты, стало ясно что свет исходит от кристаллов собранных в одном месте, чье сияние было предназначено совсем для других существ. Огромные увальни с зеленой кожей слонялись по дорогам туда и сюда, а в центре примитивного поселения стоял огромный постамент неизвестным богам, вокруг которого ходило несколько ярко наряженных и бубнящих себе под нос созданий. Все остальные кто собрался поближе пускали слюни и бесцельно смотрели на свет из кристаллов.

Хейну показалось кощунственным, что такие сокровища принадлежат подобным созданиям и зародилось в сердце его желание овладеть чудесными светилами. По приказу командующего боевые отряды напали на поселение, когда большинство уже спали. Хотя численное и стратегическое превосходство была на стороне людей, орки не преминули воспользоваться ситуацией и проявить себя во всей своей дикости. Шаманы находившиеся возле тотемов воззвали к таинственным силам и пробудили древнее колдовство к себе на защиту, покоившееся до тех пор сотни лет в кристаллах. Разъяренные орки яростно отбивались от незваных гостей в доспехах не щадя жизней, словно в каком-то бреду. Вооруженные грубо сработанными тесаками и дубинами, зеленокожие врывались в боевые звенья и нарушали строй воинов, маршировавших к центру поселения. Пока Огнерожденные пытались совладать с шаманами орков, рыцари платили жизнями за каждый метр продвижения вперед. Хейн лично возглавил авангард и сразил несколько орков своим топором, прикрываясь от сильных ударов щитом украшенным гербовой мельницей, знаком Мелиндора. Гайнис вместе с другими отрядами лучников удерживал на расстоянии самых опасных берсеркеров и пытался достать тех шаманов, которых не могли победить маги. Спустя час пещера наполнилась кровью, а воздух горящей плотью. Хейн завладел кристаллами, а один непримечательный на вид камень среди прочего числа драгоценностей в тот же миг завладела им.

Найдя выход из пещеры, имперцы двинулись по расширяющимся степям. Редкая растительность сменялась густыми лесами, полных диких животных и буйной хвоей. Суровые ветра приходили с Шельских вершин на эти земли. Хейн повел войско дальше, так как запасы пресной воды иссякали. Он постоянно держал при себе кристаллы добытые кровью его людей. Так и не открыв истинную причину нападение на племена зеленых варваров. После получения последних вестей от Саргадона, он понял, что можно напасть на орков под предлогом враждебности этих существ и забрать магические артефакты покоившиеся в деревянном тотеме шаманов. Хейн не знал, зачем они ему понадобились, но он не давал никому даже посмотреть на оставленный себе камень, остальное он разделил меж воинов и магов, посулив что за один подобный кусочек можно будет купить собственную деревеньку. С тех пор сердце некогда великодушного воина поглотила жадность и подозрительность. Он перестал кому-либо доверять, а Гейниса, всегда идущего вторым, заставил идти вместе со всеми, на почтительном расстоянии от наместника Мелиндора. Вскоре имперцы дошли до двух озер и пополнили запасы пресной воды, но как оказалось степи были полны орками. И встретив по пути несколько селений, Хейн в страхе что шаманы могут почувствовать свои реликвии и потребовать их обратно, приказывал сметать одну деревню за другой.

Как ни странно зеленокожие не оказывали никакого сопротивления, даже наоборот они пытались бежат без боя. Но тщетно, жестокость людей была беспредельна и после битвы в пещерах, они уже видели в орках только угрозу. Жители степей отличались от родичей из темных глубин большим проявлением разумности и меньшей свирепостью, но все равно оставались весьма внушительными чудовищами в глазах имперцев. Средняя мужская особь орка, легко превышала на целую голову рыцаря в полном боевом доспехе, и даже Хейн, который был повыше многих, едва доставал до подбородка обычному орку. Понимая, что лучшего друга одолевает непонятное безумство, Гейнис пытался образумить его, оставаясь единственным, кто видел в зеленых созданиях возможных союзников. И пока не поздно предпринимал несколько безрезультатных попыток остановить бессмысленную резню. Нападая на третью деревню, люди встретили внезапное сопротивление. Слабо организованные и вооруженные орки защищали свои территории, а когда Хейн почти перебил всех, появились шаманы. Они наслали духов первобытных природы и призвали на защиту диких животных, сама земля ополчилась против людей, даже маги арстралитика и огнерожденные ничего не смогли противопоставить разрушительной силе высвобожденной против чужаков. На следующий день имперцев гнали к непроходимым горам и оркам, почти удалось завести их в тупик, но подоспели еще два отряда человеческих войск затерявшихся ранее в пещерах, которые помогли Хейну отбить нападения врагов и под руководством разгоряченного воина выступили покорять племена дикарей.

Понимая, что новый враг очень силен, орки впервые с незапамятных времен объединились и выступили против человечества в решающей битве на Плато Бессмертия. В заварухе Хейн был убит одним шаманом из племени Белых Волков, а камень который он так жаждал завладеть в итоге потерялся во время битвы. Гейниса серьезно ранили, так что он уже никогда не смог встать на ноги без чужой помощи. Его и многих других спасла неожиданно открытая переправ через Замёрзший Водопад, где благополучно добравшись до флагманских кораблей, с потерями от тяжелого пути, люди отправились за второй половиной флота, которая по докладам астралистиков вот-вот дошла подойти с другой стороны заледеневшего материка. Проиграв с позором битву на Плато Бессмертия, люди навсегда пробудили в орках их кипучую ярость, поклявшихся отомстить за убитых сородичей кровью многих. По прошествии многих лет, прикованный к своей кровати в одной из палат, где содержали таких как он калек, Гейнис не раз еще будет обдумывать события минувшего, но так и умрет от старости, видя, как потомки разрушают некогда великую Империю из-за тщеславия и нажитых врагов.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 17:19

[orangewhale]

Вторая флотилия: Гномы

Их приняли как гостей, пропустив через Дарианские Врата, построенные еще во времена Данга. Люди сразу же нашли много общего с гномами, обмениваясь знаниями изготовления оружия и искусством возведения титанических сооружений. Без молейших корней или сходства в языке. Правда, низкорослые не так охотно делились своими секретами как люди, но все же между ними возникло доверие, которому не было суждено продлиться даже до первых Юргальских Бурь.

Оулд Теруанский, объясняясь одними лишь жестами, сумел завоевать дружбу Железного Отца – верховного избранника Союза и уже через неделю от прежней подозрительности между двумя расами не осталось и следа. Оулд переправил большинство своих людей на ледяные пустоши, где Союз охотно предоставил убежище от северных ветров в своих подземных городах и даже разрешил некоторым его членам вольно разгуливать по всему Нумерону, величественной столице Союза. Оставшиеся команды были вынуждены прятаться от неистовой погоды в трюмах, куда получали ежедневные известия от гонцов либо же посредством астралитика Синклита.

Мастера Кузнецы показывали новые способы обработки металлов и более совершенную технологию переплавки руд, в то время как правая рука Теруанина, Маркус Альдвегий рассказывал гномам о эфемерных свойствах нематериального мира, открывая тайны ментального взгляда и прочие эзотерические хитрости. После, некоторые представители гномов сообщили, что им ведомо о сторонних измерениях и возможностях которые даруют изучение Вальдала. Вальдал – одно из направлений, основы которого лежат за приделами зрительных и осязательных чувств. Но то ли по невежеству то ли по ненадобности его изучением практически никто не занимается.

Дни шли неспешно и однажды прогуливаясь по бескрайним коридорам Нумерона, усеянным сплошными колоннами для поддержания сводчатого потолка, теряющиеся далеко в пустоте, Оулд как-то заметил одну комнату, в которую вход был воспрещен даже самым преданным последователям Аурдуна. На вечернем ужине, когда Мастера совещались по поводу очередной инженерной проблемы, связанной с постоянным углублением горнодобывающих шахт, Оулд спросил Железного Отца, что это за комната, в южном крыле, куда не пускают даже гномов. Все сразу же перестали обговаривать инженерные дела и в воцарившийся тишине владыка гномов громко рассмеявшись произнес слова, запомнившиеся на века.

– Твое любопытство страшнее гномьего, человек. И этим то ты мне и нравишься, пойдем, я покажу тебе то, что раньше было открыто лишь избранным. Во главе с Железным Отцом и герцогом Теруанским вся процессия мирно двинулась за своим повелителем. Кроме Оулда из людей за ужином еще присутствовал Маркус, который неспешно семенил в конце колонны. Добравшись до заветных дверей, сплошь украшенных непонятными рунами и резными надписями его владетелей, Железный Отец открыл их, даже не прикасаясь.

Двери приоткрылись ровно на столько что бы впустить одного широкоплечего гнома, сдвинуть их было невозможно потому как сделаны они были из очень редкого сплава ардания с таурием, единственные металлы которыми Союз отказался торговать с Империей. На поверку комната оказалась обширным залом, где хранились древние реликты, внутри поддерживался холодный воздух и яркий свет, не хуже дневного. То тут то там Оулд встречал непонятные механизмы и приборы, предназначения которых он вряд ли смог бы понять, объясни ему даже сам Железный владыка как они работают. Это были первые свидетельства былого могущества гномов и их славного прошлого. Как пояснял Хранитель Жаровни, некоторые вещи были сотворены еще задолго до Данга, а на оставшихся здесь скрижалях высечены формулы и письмена, которые еще только предстоит расшифровать и изучить. И вот добравшись до самого конца комнаты, процессия остановилась. На самом высоко постаменте среди прочих сокровищ возвышалось нечто невероятное, Альдвегий сразу почувствовал источаемую силу древним артефактом, но куда большим чувством проникся Оулд, в миг возжелавший владеть тайнами подгорного народа, во что бы то ни стало.

Как после ужина Оулд тайно проник в сокровищницу пользуюсь расположением Железного Отца, позволившим лишь двум чужакам входить в святая святых Союза и выкрал несколько скрижалей, попутно прихватив с собой один из странных артефактов гномов. Несмотря на всю спешку и осторожность Теруанца, жители подземелий обнаружили отравленных часовых и подняли тревогу. Объясняться или оправдываться никому из людей не позволили, гномы были суровы в своем правосудии. Пользуясь полученными дарами, с дарящими устроили быструю расправу, но несмотря на подлую атаку, Альдвегий смог организовать небольшое сопротивление, а после и вовсе возглавил отчаянное отступление. Тем временем, Оулд удачно миновал Дарианские Врата и действуя словно по наитию, чудом пробудил древнюю реликвию, ужаснувшись случившимся открытием, Теруанец оставил опасный артефакт у подножия гор, после чего пересек пустошь и уже отправляясь с остатками флотилии назад, услышал громоподобный взрыв сотрясший шапки Двух Великанов, так назывались горы подпиравшие проход. Доринские Врата оказались разрушенными, а тропа к Снежному Заливу стала навеки закрытой. Погоня, отправленная по следам вора, полегла под невиданными сугробами. Пользуясь невероятным ошеломлением гномов, оставшиеся люди во главе с Альдвегием все же смогли отбиться, но участь осажденных в Подгорном царстве оказалась незавидной. С каждым часом кольцо камнерожденных сужалось, решившись на прорыв, имперцы смогли собраться с силами и поднялись наружу, но лишь затем, чтобы их погнали в другую пещеру. Старые шахты на востоке оказались идеальным местом для обороны, но с каждым днем людей загоняли все глубже и глубже в пещеры, пока те не затерялись среди сотен тоннелей, проделанных достопочтимыми предками гномов.

Так свершилось еще одно предательство людей, Оулд конечно завладел несколькими скрижалями, но даже после прибытия на родину, он их не расшифровал. Не один мудрец, заклинатель или звездочет, пришедший в Императорский Дворец, так и не смог прочесть символы на каменных дощечках. Впоследствии сомнительная выгода тайных знаний не раз сыграла злую шутку с Империей и ее подданными. Когда Союз окончательно смог окрепнуть, камнерожденные не забывали обид, вынашивая изощренные планы мести.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:31

[domen12312]

Пусть живет Император

Через пять лет, причалив к докам Осмуна, Минастар новый законный правитель отправил гонцов во все малые города и поселения, которые успел основать его отец. Наказав брату собирать армии с западного региона. Дождавшись первых откликнувшихся воинов с Ангатала и иных земель, Император не стал отсиживаться в замке, пока Валонд искал верных союзников разбросанных по материку. Собрав под своим командованием многотысячное войско и с пять сотен Багровых Клинков, Минастар двинулся напрямик через спокойную пустыню по известному ныне пути. Месть двигала поступками нового правителя, но старший сын Саргадона был умелым воином и не стал лезть на рожон. Вначале он прошелся железным кулаком по окрестностям махумов, лесных жителей не сумевших устоять перед натиском Империи. Затем посылал разведчиков и после подробных докладов пошел войной на эльфов.

Дивный народ был велик, но не многочисленный и когда появились люди, эннулиэ старались сражаться под прикрытием лесов, но вскоре их оттуда вытеснили на просторные равнины. В поле особенно была заметна разница между двумя армиями, но доблестью своей эльфы сильно поразили Минастара. После долгих сражений, через несколько месяцев прискакал гонец с важной новостью, Валонд шел с подкреплением. Не решаясь медлить дольше, под прикрытием магического плаща и с отрядами из Гвардии Феникса, Император начал самое ожесточенное наступление. Эльфы дрогнули не сразу, но даже их отваги не хватило для сдерживания такого потока людей. Воины Минастара ликовали при виде отступающих сил Альянса, но воодушевление было недолгим. Замаячившие на горизонте тени стремительно приближались и когда они стали видны, пламя пожрало имперцев ринувшимися за убегавшими эннулиэ.

Минастар понял, людям не выстоять против столь свирепых созданий. Передав плащаницу капитану Багровых Клинков Элиндуру с единственным напутствием, нестись к Валонду как можно быстрее. Император воззвал к человеческой храбрости, как раз когда Альянс вновь пошел на бой. Драконы нещадно превращали в пепел отряды пехоты, конницу и всех кто попадался им на пути. В суматохе старший сын Саргадона нашел эльфийского короля и собрав с дюжину ближайших Верных Сынок смог его окружить. Минастар собирался лично забрать жизнь Филантира, но был ранен стрелой чуть выше сердца. На поле брани обрушился один из свирепых драконов, заставляя рыцарей с багровыми клинками пятиться назад. Подобрав раненого повелителя, воины в золотых доспехах вынесли его за пределы битвы. Магией удалось защититься преторианцам императора от необузданного пламени драконов, да и только. Многие полегли в той войне, еще больше отправилось в забвение от ожогов после бойни.

Долго скакал Элиндур, загоняя коня, но встретил на пути лишь разочарование. Очередной гонец передал новое печальное известие, Валонд угодил в засаду, устроенную созданиями ночи и теперь обороняет границы западнее Осмуна. Возможно, успей эта весть дойти до Минастира раньше и судьба его была бы иной, но теперь не было места для печали. Элиндур добрался до осажденных земель и передав священную накидку новому Императору бился бок о бок с Валондом против темных эльфов.

В те времена Доминион еще не окреп, проверяя выходы через опасные ущелья. Поначалу в людских деревнях пропадал скот, затем дети, а после вырезались целые поселения. Как раз к тому времени младший сын Саргадона заканчивал собирать там дружину, но увидев творящиеся ужасы, встал на сторону угнетенных. О стране, где поклонялись Нуэллин Серебристой, поведали вернувшиеся с долгого путешествия корабли. Поэтому первым делом приняв чин Императора, Валонд отправил патрули вдоль границ с астралистами и Багровыми Клинками. Отбив несколько атак Доминиона, новый правитель человечества спешно отбыл в Осмун. Там состоялось торжественное погребение Минастира, а тело его отправилось кораблем на родной остров.

Молодое сердце Императора было горячим, но он оказался куда рассудительнее своих предшественников. После столь сокрушительного поражения на Опустошенных Равнинах, Валонд издал диктат, строжайшим образом запрещавший приближаться к границам Альянса. Когда темные эльфы вновь начали проявлять активность, младшему сыну Саргадона не сиделось на троне. Плащаница даровала невероятную силу носителю, так своим личным примером Валонд вдохновлял народ на подвиги. И вскоре доминионцы совсем прекратили показываться из-за своих мрачных ущелий. Осматривая владения, как-то раз Император приехал в живописный городок Ангатал, названный именем основателя. Здесь планировали построить торговую переправу, связующую отдаленные деревни с Осмуном и столицей. Уже ночью Валонду приснилось видение о пирующих мертвецах и дымящихся площадях. Тягостное чувство сопровождало его поутру и по отъезду, Император предостерег городских чиновников словами:
– Будьте бдительны и не пускайте за ворота любых чужаков, а чтобы сердце мое успокоилось, оставляю вам воина в золотом доспехе Демерона. Таким и покинул Ангалтал правитель Империи, надеясь на силы Багрового Клинка. Не в первый раз орден Верных Сынов выступал против порождений тьмы, выходя из поединка победителем и не в последний видимо. Со стороны Опустошенных Земель враги не наступали, на побережье строился новый город, будущая жемчужина Империи, а на востоке даже вести о темных эльфах перестали приходить. Но Валонд не терял бдительности, отправляя сотников к самым границам и выжидая подлого нападения. На острове формировались новые фаланги, ведь еще не истаяла ни воля человечества ни тяга к подвигам. Однако напасть пришла, откуда не ждали, после проложенных морских путей, торговым кораблям разрешалось плыть лишь в нескольких направлениях. И вот один из галеонов пропал, затем и в порт Осмуна перестали попадать некоторые рыбацкие шхуны. Император не на шутку обеспокоился и снабдил команды кораблей охраной. Затем спустя полгода к острову причалил корабль с почти мертвым экипажем. Несколько выживших перед смертью сообщили о черных судах, нападающих в ночи либо охотящиеся в тумане. Демоны приходят с их палуб, так закончил историю рыдавший помощник капитана.

С востока могли приплыть три расы, зеленых гигантов и широкоплечий но низкорослый народ, их-то Валонд отбросил сразу. Не было сомнений, что нападали темные эльфы, пользуясь какой-то странной магией. Надев мантию, Император вместе с Элиндуром лично устроил западню в море. Пять фрегатов с черными парусами сошлись в стычке с целой армадой, но тонули и горели лишь человеческие корабли. Понимая, каков удел ждет его воинов, Валонд пошел на сближение с самым опасным судном Доминиона. Там вместе с Элиндуром, астралистами и другими верными рыцарями император сразил злобного корсара. Связь между демоническим воплощением и душой темного эльфа распалась, отправив корабль на дно. Однако умирающий эллин, не собирался уходить один. В морскую пучину он хотел забрать с собой и Валонда. Попав в зачарованную сеть, последний сын Саргадона понял, что выиграв битву, он проиграл войну ведь без мантии Империя рано или поздно падет. Оставшиеся черные фрегаты спешно скрылись в тумане. Всего за миг до смерти Валонд, успел отдать чудодейственную плащаницу Элиндуру, в надежде на спасение реликвии. Так погиб последний законный наследник. Когда новость разошлась по всем уголкам Империи, голову стали подымать инквизиторы, ждавшие удобного часа, чтобы завладеть властью.

Смутное время в Империи

Тело Саргадона так и не было найдено, но в склепе расположенном под дворцом Императоров, была построена гробница в его честь, куда в последующем хоронили всех знатных владык. Каждый новый правитель, восходящий на трон, облачался в церемониальный плащ, единственную оставшуюся реликвию, свидетельствующую о существовании истинного Императора на Альмераден. Принимая этот титул, новый монарх навсегда отказывался от своего старого имени, прежних обетов, обязанностей и прав. Скрепляя себя клятвой служению Империи и всему человечеству.

После правления двух потомков Саргадона, Минастара и Валонда носивших мантию Императора, за время многих битв реликвия так и не пострадала. Орден Багровых Клинков, старшему, из которых Элиндуру было свыше двухсот лет, хранил обет до самого конца. Совет лордов не смог определить нового носителя мантии, поэтому назначил временного управляющего из числа инквизио Рандуила. Молодой по меркам тех помнил блеск и славу Империи, Рандуил был очень амбициозен. Втайне он ненавидел всех приближенных к первому повелителю человечества, так на самые опасные задания стали посылаться гвардейцы Феникса. Одаренные в искусстве войны и владения незримого мельчали, пока не осталось четверо сильнейших во главе с Элиндуром. Разоблачив злые козни, капитан багровых клинков прибыл во Дворец Императоров, где собрал подле себя последних братьев. Оголив оружие, он предложил Рандуилу выбор между властью и собственной жизнью. Но глава инквизиторов был хитрее, он отдал священную плащаницу Элиндуру и его воинам, предложив стать хранителями реликвии до тех пор, пока в мир на Альмераден не появится истинный правитель.

Той же ночью, в дворцовых катакомбах тайно сокрыли мантию вместе с последними Верными Сынами. Стоя на коленях Элиндур с товарищами приняли клятву оберегать реликвию до прихода Златоликого Императора. И покуда эти слова не исполнятся, не уйти багровым клинкам из жизни. Наняв талантливейших рукодельниц столицы, Рандуил подменил накидку на троне. Только несколько преданных лиц из инквизиции знали о случившемся, даже лорды лицезревшие плащаницу воочию не смогли заметить подделки. Империя подходила к своему закату, близился час страшной трагедии Ангатала, случившейся в момент изменения самой сущности мира.

Великий океан стал еще больше, не говоря уже о континенте. Там куда удавалось попасть за считанные дни, теперь приходилось тратить недели на дорогу. Ни служители Пылающего Феникса ни мудрецы астралистика не знали как объяснить случившиеся. И простые люди стали роптать, но когда в столице появился Хранитель Врат, суеверие вновь проросло в сердцах человеческих. Несколько поколений успело минуть, но не все повернулись к свету, который предлагал когда-то Истинный Император. Вера в старых богов и секты тайно множились благодаря стараниям новой власти. Раундуил намеренно стал уничтожать все архивные записи о приходе Светлоликого и его деяниях. Но сам он не заметил, что именно начало процветать во лжи.

Падение Ангатала было самым трагическим событием тех дней. Темные Эльфы бравшие до этого пленных, узнали метки Темного Пути на одном из имперских городов. И послали туда мужчину выросшего в неволе, не знавшего ни радости, ни любви или сострадания. Подходя к стенам оживленного Ангатала, Мораф потерял сознание. Когда жители нашли бедолагу, то тут же отвели его к врачевателям. Незнакомец постоянно бился в припадках, пока на площадях имперцы праздновали карнавал в честь урожая. И когда старейшины стали замечать странные символы, появившиеся на коже пришельца, было уже слишком поздно. Освобожденное проклятие оживило вначале мертвецов на кладбище, а затем придало им сил пожирать живых. Так, за одну ночь почти все обитатели города стали нежитью. Единицам удалось уйти на лошадях, когда стало понятно, что болезнь не победить. Вскоре новость достигла Осмуна, губернатор не мешкал, отправив дружину на борьбу с нечистью. Как ни старались люди, а магия была бессильна, только пламя факелов и те, что выпускали служители Феникса, смогло остановить чуму.

После случившегося культисты стали подымать головы и людей захлестнули жестокие убийства. Жертвоприношения и страшные молитвы неведомым созданиям стали не редкостью. Только столица была относительно мирной, но даже там стали появляться признаки беспокойства. В Сельфуре новой жемчужине Империи, советник Рандуила Ортан контролировал строительство города подходившее к своему концу, когда в один из дней ему явился ангел. Человек, с двумя крылами и мерцающим ореолом предостерег его о гибели всего народа, если люди не последуют по пути истинному.

Сорвавшись с места, Ортан отправился первым кораблем в столицу, где представ перед Императором рандуилом, поведал о своем видении. Поначалу Рандуил считал своего советника сошедшего с ума, но затем его посетила дивная мысль. Что если дать народу новую веру? Так в ту же неделю был издан указ, в котором все секты объявлялись свободными от гонений и притязаний. Каждый мог исповедовать любую религию, ведь, по словам самого Императора, Бог многолик. А проявления Всевышнего многогранны, как и богатство самой Альмераден. Первосвященникам всех вер было торжественно предложено явиться в столицу для почтения Императором. Многие приехали в надежде укрепить свою власть, но не всем инквизиция позволила покинуть стены дворца. Самых опасных сектантов тайно умертвили в комнатах для гостей, других культистов кинули в глубокие темницы или попросту запугали, ради будущей присяге трону. Лояльных же оставили, дав возможность строить церкви во славу Единого Бога. Позже, это дало толчок появления форумианцев, единственной вере пробившей стену вражды между расами.

Однако когда формируется новая сила, пусть даже под самым чутким присмотром, ее влияние в дальнейшем трудно остановить. Так и случилось с храмами Единого Бога, но полностью эта ветвь сформировалась лишь к середине II эпохи, когда неожиданный враг был наконец остановлен.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 17:19

[orangewhale]

Союз
Мондус Сэптай

Когда горы только-только тянулись к небесам, а моря походили на реки, они были сердцем этого мира, заточенные в недрах самых твердых пород. Приставленные ежесекундно наблюдать за процессом созидания и постигать его суть. Неустанно собирая даже самые малые крупицы знаний, поступавших к ним нескончаемым потоком. В этом было их предназначение и величие, право владеть и долг охранять. Столетие за столетием, эра за эрой Альмераден преображалась до неузнаваемости, принося все больше творений в свое лоно. Однако порядок, который казалось, был установлен самой вечностью, рухнул, вслед за своим создателем.

Данг – так прозвали событие давно минувших времен, ознаменовавшееся самым ужасным и необъяснимым катаклизмом в истории подгорного народа. По сохранившимся осколкам памяти, скрупулезно записанным в скрижалях, невероятный океан ветра и пламени пронесся под земной твердыней и над воздушными покровами, не оставив и следа от былого мира, бездна поглотила свет.

В наступившем смятении, Аурдун ковал новое оружие в Мондус Сэптай, где само ядро Альмераден служило горном, а непреклонная воля бога молотом. Первый Удар о наковальню разрушил цепи, державшие в заточении их тела, Второй Удар пробудил сердца, так безучастно молчавшие многие годы. А Третьего Удара Молота до сих пор ждут потомки первых рангаров. Поговаривают, что после третьего удара все знания будут возвращены гномам, как их законным владетелям, и они смогут вернуться на прежнее место созидателей.

Пока же камнерожденные собирают остатки растерянной мудрости, в надежде вернуть невозможное. Но даже среди рангаров, есть некоторые разногласия, ведь многие не хотят наступления Третьего Удара. Им по нраву оказалась нежданно обретенная свобода. От Западного Нагорья Тонрод меж Четырехречьем и Восточными Хребтами Кинрида, до Старых Рудников близь Южной Переправы и Заледеневших Пустошей разбрелись рангары кто куда, до поры до времени, не зная ни единства, ни цели, способной объединить мелкие кланы.

Врата Дорина

По крупицам собирали камнерожденные утраченные знания, записывая их на скрижалях. Не многое удалось спасти, но и то, что осталось было разбросано среди одиноких пещер, в которых ютились одаренные рангары. О них то и не осталось никаких свидетельств помимо священных дощечек с записями. Однако, Доринские Врата, названные в честь рангара, построившего сей проход к Холодному Морю, являлись поистине монументальным памятником былых времен. Величественный монолит камня и льда испещренный рунической вязью, открывал путь к бескрайним водам. По правде говоря, рангары не испытывали теплых чувств к морским просторам и даже как-то сторонились их, стараясь по жизни держаться суши. От того и не пользовались вратами камнерожденные, предпочитая лицезреть чудо где-нибудь издалека. Редко приходили паломники, желая коснуться гладких стен Доринских Врат, дабы Аурдун ниспослал удачи в славном мастерстве.

История помнит тот роковой день, когда Врата Дорина были открыты в свой первый и последний раз, а потому рангары не часто вспоминали о злополучном наследии. Хрупкие рукописи да разрозненные свидетельства еще хранятся в глубинных архивах, где царит удушлива пыль и темнота. Но они помнят и начало, начло свершений Дорина, гнома отшельника, безумца и таланта опередившего свое время. Какое именно чудо помогло ему воздвигнуть столь удивительное сооружение неизвестно, бумага хранит лишь срок, отмерянный на строительство Врат. Почти 150 лет трудился Дориан, так и не узнав, что всего за одно мгновение его чудесный памятник самоотверженному труду будет погребен и уничтожен.

Сказание о Нумере и Аибо

Много воды утекло со времен Данга, но несломленным был дух камнерожденных, потому и не было нужды отчаиваться, многое еще предстояло заново постичь. Но то ли так повелел Аурдун, то ли не суждено было родиться уму, способному познать скрижали предначертанного во времена смуты. Лишь когда удалось собрать остатки святынь и надежно их спрятать, двое сыновей Аурдуна все же смогли разгадать часть тайн, спрятанных за древними письменами.
Потомки рангара Транда объединили разрозненные кланы некогда единого рода и постепенно начали спускаться с обжитых мест, в поисках других соплеменников. Со временем к ним присоединялось столько рангаров, что вести за собой такое большое число камнерожденных оказалось вовсе невозможно. Тогда ведомые братьями рангары расположились недалеко от Доринских Врат, где смогли начать новую и спокойную жизнь. Слух о небывалом объединение разошелся довольно быстро и к сыновьям Транда стали прибывать все новые и новые кланы. Многие из них обладали одной или даже несколькими скрижалями, но только у братьев Нумера и Аибо священных табличек было почти с дюжину. По этой причине пришлые, отдавали святыни наидостойнейшим. Поначалу скрытые тайны казались настолько непостижимыми, что разгадать их братья утратили всякую надежду. Однако объединив усилия, сынам Транда удалось сдвинуть гору.
Нумеру, открылись знания языка и арифметики, с тех пор все рангары пользуются только теми рунами, которые заповедал им знаменитый предок. От Нумера не укрылось истинное предназначение рангаров, так познали камнерожденные тяжесть и славу рудного мастерства, но самое ценное знание хранилось не в скрижалях, а в бездонных недрах высочайших гор. Закаленные северным ветром, дети Аурдуна с большой охотой погружались в глубины пещер, где добывали не только рубины, бриллианты, яшму и золото, а еще и редкие металлы необычайной прочности. Тонкая отделка деталей давалась самым усидчивым, работа с горном требовала стойкости, киркой же махали все без исключения.
Младший брат Нумера Аибо не оставался в стороне, и хотя со временем его открытия покажутся многим поблекшими на фоне титанических трудов первого Железного Отца, для Союза они сыграют немалую роль. Пользу растений и того что было скрыто от глаз мало кто принимал в серьез. Мир невидимый звался Вальдалом и его обитатели именовалась аспектами, но до поры до времени рангары не пользовались дверью в этот мир. Не чурался младший брат просить старшего раскрывать свои тайны, учась держать молот и обрабатывать камень. Сам Аибо охотно предлагал дары, собственным разумом постигнутые из скрижалей, но Нумер холодно отнесся к делам живущих на поверхности. Потенциал трав, ядов и их соединений Аибо раскрыл в учении Алхимас, а тех, кто стал его практиковать, прозвали алхимиками.

Погруженные в тяжкие труды и новые открытия, не скоро рангары заметили, что быт их сильно изменился. Однако настоящего дома у них не появилось из-за чего скорые на обиду и дружбу камнерожденные быстро пришли к унынию. Нумер не замечал чаяния собственного народа считая их следствием лени. Зато столь чуткая проблема не укрылась от младшего сына Транда. Аибо с присущим ему воодушевлением стал перебирать скрижали одна за другой и в итоге познал искусство строения - Архитес. Первым делом он преобразил жилье живущих на поверхности, наполнив их горделивой скромностью и небывалым уютом. Деревянные дома быстро привлекли внимание Нумера. Когда братья встретились, Аибо уже подготовил план будущего подгорного царства, который с радостью показал старшему отпрыску Транда. С завистью и восхищением смотрел Нумер на чертежи, которым скоро придется воплотиться в жизнь. Однако понимающий Аибо, так сказал тогда на этой судьбоносной встрече:
– Ты мой брат и именно тебе покорилась большая часть нашего народа. Я поделюсь с тобой знаниями этой скрижали и позволю построить новый дом для всех рангар так, будто придумал его ты. Камнерожденные охотнее идут под землю на тяжкие труды, нежели стремятся изучать возможности алхимии. Так пусть и дальше тропы всех детей Аурдуна не пересекаются. Слишком долго мы жили порознь, чтобы теперь остаться ни с чем из-за глупых свар.

Гордый Нумер принял предложение брата и стал усердно изучать основы архитериса и инженеринга. Когда дело приблизилось к концу, старший сын Транда собрал несметное количество рангар и сообщив им о грандиозном предприятии, начал строительство нового дома. Оставив привычную добычу руд и прочие устремления, камнерожденные тридцать лет отделывали стены пещер до полной глади, наполняли их барельефами, украшали каменными статуями и добавляли прекрасные висячие над пустотой мосты. Рунами украсились полы прекрасного города, а тысячи факелов не давали ни одному залу погрузиться во мрак. Аибо тоже не сидел без дела, совершенствуя знания о Вальдале и записывая их в многотомные трактаты. В конце концов, именно знание алхимиков позволило создать практически негасимые светочи. Стеклянные колбочки, наполненные силой аспектов, служили отличным источником освещения и могли несколько столетий противостоять природной темноте пещер.

Подошедшее к концу строительство ознаменовалось знатным пиром, где старший брат хотел предложить городу имя истинного его прародителю. Однако простые рангары решили иначе, и раньше своего правителя уже вовсю выкрикивали на улицах бойкие кличи: «Грузар мрах Трандар эхруз де брад Нумхероне!», «Долгие лета старшему сыну Трандара, возведшему наш дом Нумерон!»

Аибо нисколько не обиделся подобному исходу и предложил брату единолично принять любовь своего народа, поведя его к светлому будущему, завещанному Аурдуном. Считая скромность Аибо безмерной, Нумер пожаловал ему титул Мастера Архитектора, в надежде хоть так подчеркнуть заслуги младшего брата. Мудрый алхимик не стал отнекиваться и принял титул беспрекословно, оставив за собой право дополнять чертеж Нумерона.
Тем временем большая часть рангар спустилась в поземный город, где начала обживать свободные покои и втягиваться в жизнь трудолюбивых и неустанных искателей. На поверхности осталась лишь небольшая часть верных Аибо кланов да маленькая деревушка. Имеющиеся же скрижали поместили в церемониальный зал Нумерона, куда поначалу допускались все желающие. Бесценные реликвии ревностно охранялись, а потому по прошествии нескольких десятилетий доступ к артефактам оказался только у избранных.

Пока камнерожденные заселяли Нумерон, Главный Архитектор удалился в свою уютную мастерскую, где и проводил большую часть времени. Неприметная обитель близь восточного предгорья с годами стала все больше похожа на цитадель. Нумер же был достаточно поглощен заботами и тревогами своего народа, да и весточки от брата приходили довольно часто, чтобы обращать взор к Заледеневшим Пустошам. За прошедшее время нумеронцы нашли не одну золотую жилу. Горные массивы изобиловали самоцветами и драгоценными камнями, а потому не знавшие ни жадности, ни скупости рангары с радостью украшали ими всю столицу. Появлялись новые механизмы, помогавшие в трудном быте рудокопов, шахты становились не столь опасными, а более совершенные инструменты и крепкие опоры из прочной стали позволяли рангарам углубляться на невиданные глубины.

Нумер не отставал от соплеменников, творя в своей кузнице очередной шедевр. Мастерство подгорного властителя давно превзошло мыслимые пределы. Но снедаемый сомнениями из-за поступка брата, старший сын Трандара не мог остановиться на достигнутом из-за чего явно преуспел в нелегком деле. Так на свет появился молот Энгамер Разрушитель Наковален, в который Нумер вложил весь талант и знания, почерпнутые из древних скрижалей. Желая поскорее увидеться с братом и показать ему плод своих трудов, подгорный властитель собирался было послать гонцов, но Аибо и тут его опередил. В Нумерон прибыл посыльный с сообщением от Главного Архитектора, в котором тот срочно попросил прибыть Железного Владыку в свой дом. Необычное обращение и странные обстоятельства заставили Нумера в спешке явиться в мастерскую брата, немало удивившую столь искушенного в науках рангара. Слухи о Цитадели Алхимика конечно были изрядно преувеличены, но строение поражало своими объемами, при том что в ней жил всего один трудолюбивый камнерожденный. Внутреннее убранство, десятки разбросанных чертежей и механизмов без явного предназначения были разбросаны по всей мастерской. Аибо встретил Нумера и рассказал ему о надвигающихся переменах, которые начнутся сразу же после исчезновения умудренного Алхимика:
– Брат, мне придется покинуть наш народ и уйти далеко за пределы Белых Гор. Не спрашивай почему так, я и сам не до конца уверен. Когда-то давно, на том месте, где была основана эта мастерская, я нашел страницу из так называемой «Книги Секретов». Что-то мне удалось разгадать или расшифровать, но в большинстве остались одни вопросы. Ответы же предстоит искать по всему свету.
– Так может, преодолеем эту загадку вместе? – горячо воспринял известие Нумер – Сколько еще таинственного хранится в Комнате Скрижалей? Бесценные знания наших предков еще со времен единства с миром только и ждут, что бы их прочли.
– Увы, Нумер, есть двери, которые не стоит открывать даже нам, детям Аурдуна. Тайну Книги Секретов мне предстоит раскрыть самому, ведь как знать, что обнаружится в итоге. И вместе мы не можем пойти не только потому, что тут как видно я вновь опередил тебя брат. Ты и сам не заметил, насколько я отстал от жизни веикого Нумерона.
– Не лги Аибо, это твои чертежи, твоя разгаданная скрижаль позволила камнерожденным обрести не только дом, но и цель в жизни. Без скитаний, отчаяния и неведомой судьбы, на которую раньше уповали суеверные.
– Так ли брат? А не твои ли руки придавали форму стенам, проделывали проходы в целой толще камня, вытесывали узоры на полу, прокладывали мосты? Не твой ли разум изобрел почти все имеющиеся инструменты? Спрашиваю тебя в последний раз брат, за кем идет наш народ?
– За мной. Неохотно ответил Нумер.
– Если уйду я, ничего не изменится, но если Союз потеряет тебя, рангары вновь будут обречены. Все постигнутое может снова забыться.
– Мы этого не допустим! Огромные кулаки Наумера сжались до белизны, ведь потерять нажитое столькими трудами, казалось чем-то запредельным.
– Верно брат, ты этого не допустишь, а теперь ступай, сообщи остальным алхимикам, что я исчез и уже вряд ли вернусь, но перед тем возьми несколько книг, лежащих возле двери. Поверь, они будут явно не без интересными и прихвати с собой пару изобретений, когда-нибудь они сослужат рангарам добрую службу, а возможно спасут даже чью-то жизнь. На прощание Аибо посоветовал никогда не отворять Врата Дорина ни тем, кто идет снаружи ни тем, кто попросит внутри. На столь туманное предостережение, Нумер лишь мог только согласиться.

Вернувшись в столицу, правитель рангар отложил прощальные подарки брата и долго метался по комнате. Переполошив весь Нумерон, он в итоге отправил гонцов к мастерской. Вернулись они засветло и сообщили, что Аибо нигде не было. Пропали и разбросанные чертежи вместе со многими странными механизмами, кроме тех что ранее были оставлены брату. Расстроенный уходом единственного родственника Нумер долго сидел в своих покоях не принимая никого из рангар, так и не решившись последовать на поиски Главного Архитектора.

Понимая, что камнерожденные только-только восстанавливают свое подлинное величие, подгорный властитель раз и навсегда решил укрепить свою власть. Собрав двадцать семь самых верных и искусных кузнецов, старший сын Трандара впервые явил рангарам Энгамер. Чудесный молот с инкрустированной рукояткой и увеличенным стальным сердечником, испещренным тонкими узорами с изображением гор, походил больше на произведение искусства, нежели на орудие труда. Бороды у мастеров зачесались изрядно, ведь даже в мыслях подобное им не приходило. Но не столько любоваться Энгамером, позвал Нумер мастеров, сколько показать его в действии. Одним ударом он расколол большую наковальню и наделил себя Железным Отцов всех Союзных Кланов. Этот символический акт, был явным подтверждением того, что Время Молота еще не настало, но только камнерожденные могут приблизить Третий Удар Аурдуна.
Вместе с тем двадцать семь кузнецов стали называться Септунианскими кузнецами, однако со временем их число сократилось до десяти. Приближенные к Железному Отцу, они являлись примером для подражания и часто становились советниками в важных вопросах, касающихся всего Союза. Почти двести лет Нумер владел Энгамером и правил своим народом. За столько лет ни один рангар, даже самый любопытный не посмел ступить на порог Заброшенной Мастерской. А когда расширяться столице стало некуда и все местные рудники были открыты, камнерожденные активно стали осваивать снежные склоны гор, ища среди них самые богатые месторождения. В конце правления старшего сына Трандара, Союз отыскал большую шахту на востоке, граничащую с Заледеневшими Пустошами. Главным достоянием стала добыча арданийской и таурийской стали. Позже, рангары научились делать специальный сплав из обоих металлов, добиваясь неимоверной прочности последнего путем сложных вычислений и пропорций. Все формулы вошли в Свод Дарина, куда записывались последующие открытия каждого выдающегося нумеронца.

Второй Железный Отец Торн избранный Септунианскими кузнецами, оказался еще тем кудесником в области инженерии. Используя оставшиеся после Аибо трактаты и непонятные поначалу механизмы, он впервые смог оживить создание из дерева и металла. Железным Отцом становился только выдающийся камнерожденный и Торн был не менее гениален, нежели его предшественник. Знание алхимии, почерпнутое в Алхимас Мунди, тоже сыграло свою роль при создании голема. Поскольку добывать руду творения Торна не могли, их использовали в качестве посыльных и для других подсобных работ. Самая главная тайна заключалась в мастерстве Вальдала, рангар, который вдыхал жизнь в неодухотворенный предмет, помещал в него толику собственной души. Поэтому иногда казалось, что голем вместе с владельцем являлся частями одного целого. Никакой тайны из своего грандиозного открытия Торн не делал, но создавать даже нечто приближенное к тому, что получилось у Железного Владыки, мог далеко не каждый. Необходимые знания и мастерство нарабатывалось десятилетиями, поэтому строением грумов в Нумероне не сильно увлеклись. Последующая волна открытий посыпалась на рангаров с неудержимой силой, иногда ее заслуги приписывались и вовсе мистическим существом.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:33

[domen12312]

Черный Архитектор

После ухода Аибо, столица Союза наполнилась самыми разнообразными слухами. Большинство камнерожденных твердо сходились в одном, что младший сын Трандара не выдержал нахождения в тени своего брата и решил испытать лучшей судьбы. Несмотря на осторожные попытки Нумера повлиять на сложившиеся мнение среди своих собратьев, явных успехов он не достиг. Позже в некоторых летописях тех времен упоминались краткие записи некоторых экспедиционных групп о том, что им встречался странный рангар в черном облаченье. После смерти Нумера, записи позабыли. Но вот на сотый год правления Торна, очередная группа рудо-копателей, детально запечатлела воспоминания об увиденном вдалеке силуэте, явно напоминавшем камнерожденного. Характерная черта о черных одеждах повторялась неоднократно.

ело в том, что по традиция нумеронцев, черный цвет означал эпоху Данга и среди прочих чудес подгорного царства, его было достаточно тяжело найти среди одежд. Даже рабочие робы и те были коричневых и серых оттенков. История на какой-то период затихла, но лишь затем, чтоб вновь вспыхнуть в ученых круга.

Под конец жизни второго Железного Владыки, мастеру Хавбусу удалось создать полуавтоматический подъемник для руды. Однако, как признался сам автор, идея хоть и принадлежала ему, но все чертежи он нашел у себя в комнате, детально проработанные и расписанные со всем порядком действий. В этом же году инспекторам инженерам удалось сделать небывалый прорыв в сфере водоснабжения Нумерона. Так на подводной реке Унф установили огромное колесо, набиравшее и распределявшее воду по специальным каналам. Перед обнародованием грандиозных изысканий, в гильдии мастеров несколько запозднившихся рабочих заметили странного рангара в черных одеждах.

Через двадцать лет после становления нового правителя Нумерона Индринга, ученику из школы лаболарис посчастливилось найти ингредиент, капля которого отлично разъедала, целую толщу гранита. Рудные мастера были вне себя от радости, поскольку это значительно упрощало их основную работу. Малувей же настаивал, что формулу ему подбросил рангар в черном. Историки и библиотекари обратились к старым фолиантам, где постепенно обнаруживали не один похожий случай, пока ниточка не привила их к истории Аибо Главного Архитектора, титулованного так своим братом Нумером. Так даже в самых серьёзных кругах, рангары стали поговаривать о Черном Архитекторе. Одни утверждали, что это проделки Аспектов в еще неоткрытых измерениях, но мастера Вальдала отмели подобные рассуждения как недостойные даже упоминания. Ибо защитные руны стали частью культуры рангар уже довольно давно, а потому никакое зло или иное духовное создание не могло бы проникнуть в Нумерон. Поскольку границы видимого мира были под надежной защитой не только в стенах столицы, но и в пределах имеющихся земель.

Постепенно камнерожденные перестали серьёзно воспринимать миф о Черном Архитекторе, а тех, кто в него верили, называли сказочниками. Необычные происшествия списывались на неординарность характера изобретателей. Но несмотря ни на что, сказка или предание надежно засело в сознании многих нумеронцев. Иногда Черного Архитектора просили наравне с Аурдуном принести удачу и вдохновение, некоторые призывали его в свидетели своих будущих свершений. Подобный культ не очень одобрялся кузнецами-советниками и самим Железным Отцом, но каждый правитель по своему относился к истории. И благодаря стараниям знатных мастеров оно сохранялось на протяжении многих столетий, пережив не одну эру. В кузнице-храме Мондус, куда рангары изредка захаживали оставить золотой в память об ушедшем боге, есть даже небольшая вывеска из бронзы, гласящая, что в самый трудный час Черный Архитектор обязательно придет на помощь, а под ней небольшой постамент с чашей для подношений, ни разу не пустовавшей с момента ее появления.

Открытие Врат Дорина

Когда скорбящие нумеронцы похоронили своего третьего правителя Индринга, Септунианский совет избрал очередного Железного Отца. Им стал Лорин Славный, на веку которого была закрыта самая большая шахта Союза из-за появления гоблинов. Тогда же впервые в истории камнерожденных Врата Дорина отворились пришедшим из-за моря гостям не без долгих споров Септунианских кузнецов. Так Комнату Скрижалей посягнули воры и вероломные предатели, воспользовавшиеся простодушностью рангар, доверившихся своим новоиспеченным друзьям. Немало злоключений свалилось на Нумерон, но столица выстояла, не смотря ни на что, чего не скажешь о Вратах Дорина. Несколько раз их пытались восстановить, но в итоге оставляли работу незаконченной, решив что лучшей преграды трудно и придумать.

Перед началом Юргальских Бурь, из отдаленной шахты у Заледеневших Пустошей, стали приходить известия о странных событиях. Поначалу рудокопы жаловались, что у них пропадает инструмент и провизия. Один из мастеров Вальдала спешно отправился туда, чтобы определить причину сверхъестественных событий. Не найдя никаких следов магии Флубо предстал перед Железным Отцом и посоветовал внимательней следить за работниками, в особенности что бы те не злоупотребляли элем в копях. После этого тревожные донесения перестали поступать из далеких шахт. А когда поставку ардания не выполнили в срок, Лорин отправил одного из Септунианских кузнецов вместе с бригадой узнать, в чем там дело. Но по прибытию высокопоставленного рангара, копи лежали в запустении без единой живой души. В дальнейшем причину исчезновения нескольких сотен рудокопов удалось разгадать, хоть и не без жертв. Маленькие проворные создания, прозванные гоблинами, заполонили тоннели и поначалу по-тихому обворовывали камнерожденных. Осмелев, они напали на рабочих, побросав большинство из них в бездонные пропасти. Несколько выживших шахтеров смогли скрыться, а когда подоспел кузнец Бор с проверкой, тут-то и раскрылась вся правда.

Как только известия о гоблинах разнеслись по всем залам Нумерона, Железный Отец не медля отправил в восточные рудники самых крепких и закаленных рангар. Хитрые гоблины не нападали в открытую, а пользуясь своим знанием шахт и многочисленностью появлялись внезапно, исчезая в конце так же бесследно в длинных тоннелях. Чем дальше продвигались стойкие нумеронцы, тем сильнее их изводило гоблинское отродье. Решив не тратить понапрасну жизни камнерожденных, Железный Отец проклял именем Аурдуна мелких злодеев и по его приказу обрушили большую часть шахт. От туда кое-какие поставки руд рангары все еще ведут, но проблема гоблинов неожиданно всплывает в самое неподходящее время. Как оказалось, в Заброшенной Мастерской имелись свои потайные выходы к разработанным месторождениям, через них очередное нашествие гоблинов захлестнуло неприкасаемую ранее землю. Когда стало известно о новых жильцах в мастерской, сам Железный Владыка не сдержал гнева и явился вместе с большой ратью рангар и септунианскими кузнецами в придачу, в дом почитаемого Мудреца Алхимии. Истребление гоблинов оказалось настолько разрушительным, что и без того ветхое здание, превратилось в развалины. Большую часть проныр, удалось истребить, остальных даже преследовать не стали, страху для них хватило еще на десятки лет. С тех пор камнерожденные наведываются в Заброшенную Мастерскую, проверяя, нет ли каких лиходеев в этих местах.

В Нумероне закатили знатный пир, достав запасы самого вкусного эля, ведь драка в чертоге Мудреца завершилась не только уничтожением гоблинов, да проломленными стенами и потолками. Свод Дамина пополнился еще одним рецептом не вошедшем в учение алхимас. Дело в том, что обнаруженный в комнатах Аибо папирус, оказался практически нетронутый временем. В отличие от библиотек столицы, которые каждые несколько столетий приходилось переписывать заново. Благодаря находке алхимикам и лаборантам удалось понять принцип обработки бумаги, после чего всем манускриптам рангар гарантировалось немыслимое долголетие.
Через пять лет после последних знатных событий, дозорные на Вратах Дарина сообщили, что из-за моря приплыли чужеземцы, которые высадились у западных возвышенностей Тонрода. Пришельцы вплотную встали возле Дарианских Врат, где камнерожденные с неподдельным интересом рассматривали нежданных гостей. Высокие, чуть уже в плечах и все в невероятных одеждах из металла. Несмотря на давний запрет, большинство советников Железного Отца хотели впустить пришельцев, любопытство рангар тогда еще не разу их не подводило. В итоге Лорин согласился и вначале, к рангарам пожаловала небольшая группа людей во главе с Оулдом Теруанским и Маркусом Альдвегием. Понять друг друга расы так и не смогли, зато нашли немало интересного друг у друга. Камнерожденные не сильно одаривали своих гостей знаниями, но и тех крупиц имперцам было достаточно. Взамен люди демонстрировали собственные достижения, так или иначе связанные с кровопролитием: закаленные мечи, отменные доспехи, тонкости владения астралом, магию огня и не последнее достижение, яблочный сидр. На имперском ромуле рангар называли гонумас, что означало «невысокий» или «низкий», однако камнерожденные по-своему трактовали название - гномы, позже прозвище само прижилось среди жителей столицы.

В конце концов, между прибывшими посланниками Империи и Союзом началась настоящая непрерывная торговля, с аукционами, подарками и хитрыми сделками. Большая часть трюмов на кораблях быстро опустошалась, а его содержимое немедленно перевозили в Нумерон, взамен же прибывшие из-за моря получали иные товары. Столица рангар вызвала у людей настоящий шок, золотые памятники и серебряные обелиски, потолки, усеянные драгоценными камнями, дорогая ручная резьба на стенах и тысячи непривычных приборов тут и там выполняли непосильную для простых рук работу. Постепенно большая часть воинов, перекочевала с моря на сушу, а людям отвели дальние покои в Нумероне. Имперские корабли успешно пополнили провиант, а пресная вода из недр гор оказалась просто чудодейственной, восстанавливая силы деже полностью изможденного тела. Некоторыми видами металлов, кроме ардания и таурия, людям все же удалось завладеть, к превеликому сожалению хозяев. Однако способы обработки и формулы сплавов так и остались секретом, что уж говорить о знаниях алхимас, инженеринга, механо и прочих учений. Лишь мастерам Вальдала позволили открыто делиться тайнами, да и то по причине явного превосходства людей в этой стезе.
На великом пиру, Оулд вопросил у Железного Отца позволения спуститься в святая святых нумеронцев. Лорин сразу понял, о чем идет речь и вместе с Хранителем Жаровни, позволил лишь двоим из рода человеческого взглянуть на истинные драгоценности гномов: Своды Дамина, неведомые артефакты из прошлого, часть из которых оставил Аибо и заветные Скрижали, хранящие в себе остатки истинных знаний. Пораженный Маркус и Теруанец, еще долго ходили под впечатлением от увиденного. Сама комната с древними артефактами не представляла никакого интереса, многие залы Нумерона обставляли куда богаче, но ее содержимое сильно будоражило воображение людей. Словно во сне Оулд видел как Империя возводит свои монументальные здания и колоссальные механизмы, по сравнению с которыми, меркнут все достижения гномов. Альдвегий же напротив надеялся побольше научиться у рангар, прежде чем им предстоит вернуться на родной остров. Император готовил их к сражениям со злобными порождениями, а оказалось, что со многими жителями континента можно вести торговлю, обмениваться знаниями без какой либо войны. Однако поступок товарища перечеркнул все надежды Маркуса и в одночасье превратил имперцев в злейших врагов Союза.

Оулд тайком прокрался в Комнтау Скрижалей и похитил несколько святынь, прихватив в придачу алхимическое наследие Аибо. Не понимая, что из артефактов представляло большую ценность, Теруанец хватал все подряд. Выбравшись из Нумерона, он отправился на свой корабль, надеясь, что оставшиеся в столице воины задержат разгневанных гномов.

Проверяя стражей Хранитель Жаровни обнаружил лишь мертвых рангар и поднял тревогу. Лорин не медля отправил в погоню лучших горных наездников, во главе с септунианским кузнецом Малином. Но настигнуть Оулда им так и не удалось, пересекая Врата Дорина, стоявшие открытыми со времени появления людей, беглец случайно активировал странный пузырек, прихвативший с собой. Жидкость в стеклянной колбе зашипела и засветилась, а когда Теруанец откинул ее в сторону, случился взрыв. Камнерожденных, гнавшихся за вором, накрыло обрушившимися кусками ледяных Врат, а с соседних гор сошли гигантские лавины, навсегда отрезав эту часть прохода к морю. Беда не укрылась от нумеронцев и те удачно выгнали имперцев из своей столицы. Пролив первую кровь в стенах собственного дома. Бойня из маленького городка рангар плавно переносилась на снежные поляны и ледяные озера, а от туда дошла к старым шахтам. Людей теснили и давили прямиком в непроглядные мрачные пещеры. Железный Отец знал, что гоблины никуда не подевались, а потому, когда гномы дошли до крайней точки, запечатали за собой проход, уготовив имперскому войску незавидную судьбу.

Трижды Лорин Славный проклял людей и их остров, а еще поклялся, что ни один рангар никогда не подаст руку человеку, не продаст тому и унции золота, не возведет ему достойную могилу на поле битвы, покуда не будут возвращены все украденные Скрижали. Но не смотря на случившееся, рангары сохраняли мирный уклад жизни. Они не ковали мечей и броню, не строили еще свои ужасающие осадные орудия. Славным, прозвали Лорина не только потому, что тот отразил нападение Империи, удержал Нумерон от падения, восстановил былую славу и честь столицы Союза. Он позволил гномам оставаться самими собой, пусть времена мира и процветания уже становились зыбкими и не столь частыми.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 17:20

[orangewhale]

Дэус Темпестус

Единственным кого удалось спасти из-под завалов, оказался Блум. Тот был сыном старого Блома, знатного мастера инженера, давно отошедшего от мирских забот и наук. Почти сто с лишним лет, Блом делился со следовавшими поколениями камнерожденных редкими знаниями. Старый даже по меркам гномов, мастер стойко перенес известие о парализованном сыне. Блум оказался единственным отпрыском, а потому и любимейшим в семье. Мать его давно вернулась к камням Аурдуна, на прощание, завещав Блому хранить их единственную кровиночку.

Сейчас старый инженер не собирался сдаваться, он забрал сына и удалился в самые дальние пещеры Нумерона, которые покидал лишь для визитов в библиотеку и Комнату Скрижалей. Там он частенько пытался разгадать тайну каменных дощечек, листал Своды Дамина и пересматривал трактаты Аибо. Почитаемого рангара, частенько навещал Железный Отец и некоторые септунианские кузнецы, но даже своего повелителя и старых друзей Блом не намерен был принимать подолгу, оставаясь с ними лишь ради приличий да и то нехотя. Блому казалось что время утекало у него сквозь пальцы, ведь прожил гном без малого 350 лет, что довольно много по меркам детей Аурдуна. Лишь Нумеру Небесный Кузнец отмерял больший срок – 450 лет, но Блом и не рассчитывал на такую щедрость от творца.

Сын не раз просил отца о смерти, но Блом лишь тяжело вздыхал, поминая слова матушки. Глубокой ночью, притащившись домой с редким и бесполезным по мнению многих рангар минералом, старый инженер смог закончить свой труд. Блум был спасен от травмы приковавшей его навеки к постели. Совершив, казалось бы, невозможное, Блом перенес душу и тело своего единственного наследника в металлический каркас. Когда эксперимент завершился, голубоватый свет пролился из глазниц железного гиганта. Блом отдал слишком много сил и здоровья, стараясь подарить жизнь сыну, а потому до пробуждения Блума успел и сам отправиться обратно в камень. Предчувствуя смерть, инженер оставил записи, благодаря которым можно было спасти и других рангар, попавших в беду.

Однако когда Блум пробудился и увидел мертвого отца, в ярости он едва не разрушил все, над чем тот старательно работал последние годы. Обуздав гнев, закованный в металл рангар, собрал записи и надежно их спрятал. Когда перед Лорином предстал колосс в три гномьих роста, тот по началу принял его за Аурдуна. Но Блум не стал прикидываться ушедшим богом, а представился Деусом и предложил Железному Отцу неоценимую помощь. Лишь самых гениальных и изобретательных будут посвящать в тело машины, дабы сохранить то, что еще не успели записать или сотворить, то что еще не легло рисунком на чертежи.

Деус считал себя бессмертным, а потому долгое время оттягивал первое посвящение. Но вот одним из новых стальных великанов стал кузнец Гинвил, а следом алхимик Ронгор и другие, чьи имена высекались на аданитовой плите в день их единения с машиной. Но как оказалось, отмерянное Деусу Блуму время хоть и долгое, но далеко не бесконечное. Кристаллы тарфита, в которые помещались души рангар, постоянно истончались и разрушались. Ведь чем дольше бодрствовал гном, тем меньше становились стенки тарфита, а вот повторного вознесения дух точно бы не перенес испытав лишь ненужные мучения перед смертью. Понял это Деус слишком поздно, но завещал своим последователям ревностно охранять тайну Единения, избирая лишь исключительных и достойнейших. Так живая сталь откололась от основной массы камнерожденных, хоть и осталась в номинальном подчинении Железного Отца. Позже гномы прозвали этот небольшой, но скрытный клан воинами Деус Темпестут, когда Союзу пришлось столкнуться с неудержимым и диким врагом.

Подгорные тропы

На третий год после изгнания людей, по велению Лорина Славного нумеронцы начали прокладывание двух шахт, которые должны были пройти сквозь горы на западе близь карьеров и на востоке возле замерзшей долины. Перевалы были опасны и трудно проходимы даже в сезон теплых ветров, поэтому рангары занялись привычным для них делом. Камнерожденные трудились не покладая рук, но Железный Отец не застал открытия подгорных троп. Следующий повелитель Союза Далин Могучая Рука лично возглавил гильдию рудокопов на Восточной тропе, благодаря чему гномам удалось добраться до той стороны, значительно опередив сроки. Примерно в это же время и был закончен переход близь заброшенных карьеров.

Таранг Новая Земля, прозвали гномы территорию от западной тропы, но вскоре обнаружили там и других обитателей. Памятуя о встрече с людьми, рангары не сильно привечали чужаков, но те оказались, куда менее предсказуемыми. Молодая Орда возглавляемая Дрегмарром едва не устроила бойню у подходов к шахте. Но Вождь зеленокожих быстро приструнил свое племя и заключил дело перемирием. Странным и хрупким казалось оно. В то время гномы еще старательно трудились, все новые открытия мимолетно исцеляли память о людской подлости и коварстве. А потому ярость орхем вовремя присеченная повелителем Орды, не успела наделать больших бед. Рангары странствовали в очищенную от скарабеев пустыню, некоторые алхимики забредали в болота аллигаторов. Но дальше пока не стремились идти. Восточная тропа привела Железного Отца к многочисленным Горячим Источникам, Ивир Нар на наречии нумерона. Воды оказались целительными для усталых костей шахтеров и кузнецов, а климат куда приятнее их холодного дома.

Беда застала камнерожденных как внезапно, новый вожак орков прислал предупреждение и повелел гномам убираться с завоеванных Ордой земель. Но подгорного правителя недаром звали Могучая Рука, ибо характер был его отнюдь не легче. Собрав немалое количество сильнейших нумеронцев, Железный Отец обратился к Деус Темпестус за помощью. Но клан Живой Стали отказался идти в бой, состояв по большей части из творцов отправленных в спячку до поры до времени. Среди них еще слишком много было ученых и первооткрывателей, чей талант вложить в горнило войны было бы чистым кощунством, а потому облаченные в металл не сильно спешили отрываться от насущных дел.

Когда Тяжелая Рука ступил на землю орков в последний день мира, он еще считал свой народ непобедимым. Союз познал не меньше горечи от людей нежели Орда, но народ земли к тому времени уже научился вести войну и против более опасных противников. Вооруженные лишь подручным инструментом, без брони и четкого плана, гномы были быстро обращены в бегство. Дабы не допустить прорыв орков в столицу, Железный Отец повелел сломать опоры державшие полоток в Подгорной Тропе. Шахта обрушилась, но в пустыне еще оставались гномы, чья судьба была самой печальной.

В бессилии помочь собратьям, подгорный владыка собрал совет Септунианских кузнецов. Лучшие из умельцев Нумерона, включая самого Железного Отца, стали думать над тем, как выжить Союзу на неприветливой Альмераден. В тот же вечер заработали печи всего города, жидкий металл разливался в новые формы, а наследие Империи снова появилось в Пещерах Мастеров. Жаровни работали как никогда, крепчайший из металлов становился броней и оружием, хотя мог воплотиться в замечательных изобретениях, оживить сотни чертежей пылящихся в библиотеках.

Восточная тропа, уводящая к горячим озерам и гейзерам была необжитой не долго. Гномы лавиной сошли на зеленые поляны и у излучины реки, вновь поднялись к заснеженным горам. Осмотрительные рангары уже успели понять, что зеленая напасть распространилась слишком далеко, а потому привлекать внимания было опасно. Диких орков дрера, которые иногда попадались камнерожденным, безжалостно сбрасывали с обрывов. Гномы растянулись на целые мили и везде где только могли, оставляли незаметные сигнальные костры. Подойдя вплотную к глубокому ущелью Тунрас, Железный Отец приказал построить в нем усиленный рубеж. Месть двигала повелителем рангар и дух его желал увидеть, как запылает родина Орды.

Тайно строились укрепления, кузницы и рудные копальни Тунраса, а дальше на севере начали возвышаться стены неприступной цитадели Думбар. Откуда потайными маршрутами удавалось быстрее доставлять продовольствие из Нумерона. Ущелье не было домом, оно служило молотом, которое должно было расплющить орков на наковальне. А потому особой красоты в строениях не было. Орда еще не подозревала, какое соседство обрело и продолжала строительство своего города Винаса силами порабощенных гномов. Орки вольно чувствовали себя на обширных просторах, но заселить успевали лишь малые крохи земли.
Тем временем в клане Живой Стали появились первые рангары, облаченные в металл из тех, кто пал в бою на Подгорных Тропах. Служители Деус неохотно принимали в свои ряды простых рангар, считая их не ровней себе. Но отказать были не в силах, ведь все гномы вышли из одного камня и когда-нибудь обязательно вернутся в него, милостью Аурдуна либо силами собственного разума.

Будучи наделенными пытливым умом и жаждой новых открытий, рангары долго служили созиданию. Однако война, наступившая пред началом Первой Эры, заставила изобретателей устремить свой гений в другую область, далекую от мирного процветания. И уже тогда с их силой приходилось считаться, а те, кто недооценивал гномов, жестоко поплатились за свою ошибку. В условиях полной технократии, военная промышленность была поставлена на поток, диктуя единственно приемлемое развитие для всей расы. Творцы алхимии изобретали различные виды ядов и лечебных зелий, магосы Вапльдала открывали пути незримого, а кузнецы работали в поте лица, становясь мастерами своего долга.
Далин Могучая Рука, собирался выступить против Винаса и сокрушить его, ошибочно полагая город центром Орды. Но Альмераден переродилась, внезапно и бесповоротно. Мир изменился в одночасье, даже дети Аурдуна признавали это пусть и не верили, что горы могли в мгновенье прорезать облака, а проходимые некогда перевалы стали опасными для самих ушедших богов. Нумерон перестал поставлять грузы в Думбар, а от-туда не ехали обозы к Тунрасу. Но большим сюрпризом для гномов стал приход Хранителей Врат. Они предлагали за долю секунды попасть в недра Северной крепости. Не всем и не сразу, из-за чего предпринималось множество попыток вскарабкаться на недосягаемые пики, найти старые тропы или пройти по бесконечному подгорному пути. Лишь когда Железный Отец прибыл в столицу, страхи рассеялись. Тяжелая Рука знал, что время для мести еще не пришло. Нужно было разобраться с суматохой, творившейся по всему Союзу, а самое главное разузнать, кто такие эти хранители.

Несмотря на то, что потерянное время казалось бесценным, Далин признал отсрочку нападения на Винас самым удачным случаем в своей жизни. Именно в этот период подгорных дел мастера соорудили орудия, повергавшие впоследствии не один город тотальному разрушению. Орда дорого заплатила за скальпы рабов из Союза, потеряв значительные силы во II эпохе.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:34

[domen12312]

Орда
Чертоги Айниса

«В чертогах Айниса прозванных Незыблемыми, Аттаурваны были пленниками до тех пор, покуда один из самых одаренных, Энуа, не нашел путь к спасению. Буквально вырвав из небытия своих сородичей, которые и помогли сделать решающий рывок, разбрелись они кто куда. Ларн, самый беспокойный из Аттаурван, сделал себе колесницу, запряженную духами вольности, и повел ее по бескрайностям мира, оставляя за собой снопы разлетавшихся искр, летевших из-под копыт неистовых сил. Отдаляясь все дальше, смеялся Ларн весело и громко, обещая однажды вернуться.

Нолф бесчинствовал всюду, где только мог дотянуться своим взором, манящим энергию солнц. Завивая в причудливый водоворот даже светоч Мальнейи, который та так бережно лелеяла в своих садах. И не было для Нолфа занятия более интересного, чем притягивать к себе маленькие огоньки, созданные его сестрой. Повторяя свои проказы снова и снова, разозлил он как-то Мальнейю пуще прежнего. И стала тогда она творить свои цветения с большим усердием. Спор этот продолжается между Мальнейей и Нолфом и по сей день.

Ведомые собственным любопытством, разбредались многие из Аттаурван. Некоторые уходили по одному, так же как Ларн. Правда никто не смог превзойти его весельем и удалью. Другие ожидали в неподвижности еще очень долго. Третьи же уплывали целыми стаями. Ману, Вернис и Тардацу вихрем кружились по незыблемым просторам, не замечая, как отдалились к пустым и безбрежным волнам темноты. Словно и не было для них никогда темницы Айниса, славного побега, да братьев с сестрами.

Карнис и Рангор вместе творили одно полотно. Пестрота красок то тут, то там застывала в глухой нерешительности, растворенная в безбрежности океана. Попадавшая в этот туман материя замедляло свой бег. Бывало, заплывет какой-нибудь светоч Мальнейи в картину Карниса и Рангора, а всевидящий Нолф тут как тут прибежит и начнет искажать его и коробить, в свои причудливые формы. Да не тут то было, ведь то, что попадет под кисти двух творцов, застывает навечно. Долго старался Нолф исказить маленький цветок Мальнейи, да все никак не получалось. Бедняжка уже обрадовалась, что вот оно спасение от козней брата. Но заметив, как ее животворящий огонь, так и остался недвижим, расстроилась неимоверно.

Путались ли мешались, а все равно вражды между Аттаурванами не было. Потому как объединяла их связь, крепче которой не было да и быть не могло. Энуа и Альмераден единственные, кто не поддался порывам внезапно обретенной свободы. Остались они вдвоем, наблюдая за разрушением и созиданием других Аттаурван. Страстной любовью воспылал бывший пленник, да такой, что не скрыть от взоров бессмертных. Подобно звездам, что мерцали повсюду, обрел Энуа силу величественную и прекрасную в своем проявлении. Подчиненный безмолвному танцу, признался он в своих новых чувствах Альмераден, но был отвергнут. Тогда утратило его сияние прекрасные черты, а бывшее некогда мягким золотом стало багровым смерчем. Альмераден же напротив сбросила яркие цвета и оделась в неброские серо-зеленые одежды с голубой вышивкой покрывая ими опаленное тело. Но как только жар Энуа стал невыносимым, попыталась она покинуть небесные пустоши. В долгом танце не заметила Альмераден, что ее визави давно стал сильнее и теперь неустанно притягивал ее все ближе и ближе.

Не последняя среди Аттаурван, хоть и уступавшая многим в могуществе, блуждала Ну`эллин по древним путям. Случайно заметила она своих сородичей витавших в пустоте. Страх прокрался в ее сердце при виде безымянной борьбы двух светил и не колеблясь пришла она на помощь Альмераден ибо суть у низ была одна. Не смог Энуа совладать с сестрами, но и они не смогли уйти от его притязаний. Так и застыли Аттаурваны в вечной борьбе, похожей на танец. Энуа – чистое пламя, постоянно тянулся к желанной но недосягаемой Альмераден, подле которой и по ныне обретается серебристая Ну`эллин. Холоден ее отблеск, порой даже младшей из сестер удавалось сбавить пыл грозного Аттаурвана. Но потом, Энуа вновь безустанно пытался притянуть к себе столь желанную любовь.

Ни кто не знает, что произойдет, если связь эта прервется, но движение трех властителей создало время. По воле ли Аттаурван или прихотью судьбы, этот промысел остается тайной. Эпохи шли, а тело Альмераден постепенно излечилось от жутких ран, нанесенных неестественными желаниями брата. Оделась владычица в светлые одежды, зеленые леса показались из-под покрова серой земли, а голубые реки и океаны избороздили тело причудливыми узорами. В сенях прекрасного и пробудились ее дети. Так Альмераден даже в заточении смогла стать целым миром для своих детей. Странные, своенравные, но безумно преданные предстали они перед лицом своей богини. Имя их в миру Орхемы, что означает Верные. Им и только им предназначена была вся материнская любовь Альмераден. Не ускользнули творения и от Энуа, лютой ненавистью проникся он к почитаемым владычицей детям. Ну`эллин как и прежде обитала возлей своей сестры охраняя ее покой. Новые потуги не принесли Светозарному никаких успехов и тогда решил Энуа искусить орхемов. Сам же властитель света называл детей возлюбленной ороками, что означало свободные, вкладывая в это свой особый смысл. Многие народы тогда погибли, обратившись на зов Солнца. Души их пылали, не тускней самого Аттаурвана, а потому были в чем-то подобны ему. Ожесточились орхемы, но безумство вовремя подавила Альмераден. Тотемы предков мало что сохранили для своих потомков. Но кое-что известно и по сей день. Те, кто и дальше упорствовал в кровосмешении и прочих преступления, были изгнаны на восток, в глубокие пещеры Эзгарота. Навеки проклятые утратили эти орхемы благородный облик, обменяв свои жизни на сиюминутные слабости. Поныне они блуждают в темных подгорных глубинах, обезображенные и без малейшей надежды обрести себя в этом мире. Энуа старался властвовать над непокорными созданиями, но ему не удалось в полной мере завершить свой план, ведь после опустошительных вылазок брата, оградила Ну`эллин непроницаемым щитом тело Земли.

Понимая, что не достанет сил испепелить и десятой части орхем, Светозарный предпринял новую попытку. Под видом благодетеля обратился он к народу Матери и предложил дары, достойные вождей. С помощью них мир можно было перекраивать по собственному усмотрению, не стесняя ороков ни холодом, ни голодом, ни мором, ни другими бедами. Взамен лишь нужно было поклониться новому господину. Хоть и пребывала Альмераден в дреме от долгих трудов и забот, а злые козни брата смогла предотвратить, отразив губительное влияние Светозарного. Чем именно пытался искусить Враг, верных отпрысков Альмераден, орхемам неведомо. Ибо как только артефакты появились в мире, сила Матери Земли поглотила их губительный потенциал, хоть и не до конца. Так началось новое время, принесшее орокам вместе со славой величайшую беду.»

Первый Тотем Памяти

Тари и Тори

Земля дает жизнь всякому, от малого до великого. Но им она дала больше чем просто жизнь, наделив своих детей душой непоколебимой и стойкой, вечно стремящейся к свободе. И каждый, кто посмеет посягнуть на эту свободу, познает ярость, сокрытую в сердцах каждого из Орды, берущую свои истоки далеко под покровами Альмераден.

Поначалу трудно было освоиться орхемам в диком мире, но на помощь им пришли посланники Богини Матери. Понимая, что нельзя оставлять без наставников своих детей, ниспослала Альмераден духов. Тари и Тори, так разделяли их на женское и мужское начала орхемы. Посланцы Земли дали множество чтимых поныне заветов, ими и следовали все поколения Верных. Семь колен орхемовых первыми приняли благодать от духов, чьи имена сохранились на каменных тотемах: Ур, Нак, Марр, Хед, Орн, Иф, Гер. Были и другие примкнувшие к верным, но память о них давно осталась в тени.

Тари помогали орхемам возделывать земли, строить жилища, искать пресные воды, понимать музыку настойчиво скрывавшуюся ранее от глаз и ушей ороков. Тори учили мужчин охоте, показали как создавать первые орудия, отправляли сражаться против диких животных, что обитали в здешних краях, дабы те набрались мужества и бесстрашия. Дикие твари наводняли Плато Пероал, но орхемы не уступали им ни в отваге, ни в стойкости. Тори показали не только как высвобождать ярость, когда грозила опасность, но и научили сдерживать ее. В первый раз Энуа пытался найти лазейку через эту слабость детей Альмераден. Однако путь разрушений на время оказался надежно закрыт.

В дни возрождения, Тари и Тори часто гостили у шаманов, позволяя им правильно трактовать волю Матери Богини. И вот однажды каждому роду уготовила она Дары, Семь медальонов из дивных камней, добытых в самом сердце Альмераден. Калуру достался камень мудрости, Карону воли, Азифу плодородия, Магеру знаний, Урнаку силы, Хадмарру прозрения, а Элхеду ловкости. Третий вождь из колена Уров Калур, призвал Карона, Азифа, Магера, Урнака, Хадмарра и Элхеда объединить усилия и начать строительство великого города. Долго не решались повелители других колен орхемовых выступить под единым знаменем. Тогда пользуясь всеми своими уловками и тайными знаниями Энуа, незримо проник к верным сынам и дочерям своей возлюбленной, где посеял смуту среди всех семи родов. Первым отказался объединяться Урнак, чья сила сдерживала натиск огров, а за тем и вовсе откинула безумные племена далеко к пещерам. Мало кто знает, что когда-то и они были причислены к возлюбленным творениям Альмераден. Влияния Светозарного навсегда изменило часть из них, вот они и предались безумию. Следуя поданному примеру, остальные вожди более вежливо отказали Калуру. Причины были самыми разнообразными, но по прошествии многих лет, никто так и не смог вспомнить хоть, сколько ни будь значимые оправдания.

Орхемы богатели, дары Матери приносили свои плоды, а Тари и Тори направляли и подсказывали последующим потомкам правильные пути в жизни. Разрослись семь колен и почти царствами стали виднеться их новые достижения. Вновь воззвал к собратьям самый мудрый из вождей, Келфур сын Кемура, внук Калура, с просьбой объединиться. Орхемы долго живут, но не вечно, не более четырех веков отмеряно сильнейшим из вождей, а остальным орокам и того меньше. Тяжела их ноша и со временем станет еще тяжелей. Тогда и проявил Энуа себя в полной мере. Скрытно и исподтишка умалял он величие шестерых родов, превознося потомков Урнака. Силу Альмераден и без того не малую, на рассвете наполнял он частицами собственного могущества, нашептывая о безраздельной власти одного вождя. Других Светозарный тоже пытался отвернуть от истины, но получалось не так хорошо. Хотя и ответили на его призыв впоследствии трое: Азиф, Магер и Элхед.

Умнак внук Урнака, посетил Келфура и предложил ему союз. Не знал тогда мудрейший, что задумал его кровный брат, ибо виделось ему тогда великое будущее собственного народа. Предки Магера поделились знаниями со всеми, и тогда возделал вождь Заиф немыслимые поля, столько, чтобы в еде не нуждался никто из семи колен. Мархед же выковал Умнаку славное орудие Ум Рукха Разящее Копье и преподнес его в качестве подарка. С тех пор камень ловкости покоился на навершии копья, венчая собой величайшее искусство ловкости орхема. Преисполненный славной волей и прямой душой Аорн, созвал вождей на шумный пир. Тогда-то и затуманился взор Нардамарра, чья сила была в провидении. То тут, то там, помогал он братьям своим даром, предвещая засухи и ужасные бури. Иногда прозревал он нападения огров, что изредка, а пытались вернуть себе утраченные земли. Но на пиру вождей, подвел могучий камень род Марров не без помощи Энуа видимо.

Не сразу стали заметны планы Умнака, но постепенно он подвел братьев к единственно возможному выводу. Объединиться должны были семь колен под знаменами сильнейшего. Вот тогда и пролегла черта отчуждения, которую даже родственные узы не смогли преодолеть. Многие на пиру остались при своем мнении, но и открытого неудовлетворения высказано не было. Знатный пир Кэмруг был последним из светлых событий в жизни орхем в то время.

Подмяв под себя роды Азифа, Магера и Элхеда, тех что тоже неудержимо питались могуществом Светозарного. Решил Умнак, что и другие колена теперь подвластны ему. Каково же было удивление сильнейшего из вождей, когда не Нардамарр ни оставшиеся братья не поддержали его, более того они даже открыто выступили против такого объединения. Выжимая все возможно из камней плодородия, ловкости, знаний и мудрости собрал Умнак величайшее войско орхемов. Багровые знамена, в один день встали вокруг домов Нардамарра, Келфура и Аорна. Умнак потребовал присягнуть ему на верность, но ни один из славных вождений не принял этого предложения. Тогда силой предательский род отнял оставшиеся камни. Без единой капли крови вошел он в шатры Марров, Уров и Орнов. Опозоренные и изгнанные в бесплодные западные края, рассеялись три колена орхемовых. Давно уже не приходили ни Тари ни Тори. В эти темные дни они тоже не пришли на помощь нуждавшимся, сколько бы не взывали к ним.

Подмяв под себя власть, сильнейший из ороков Умнак повел объединенный народ в Восточные пещеры. Но Энуа не позволил ему выбраться, запутав поначалу орхем в лабиринтах, а затем чарами и вовсе рассеяв их в разные направления. Свет дня удалось увидеть далеко не всем, но толи сила камней позволила выбраться трем родам Азифа, Магера и Элхеда на волю, то ли сжалилась над ними Богиня Мать, а Ум Рукха все же увидело самые удаленные уголки Альмераден. Мало что известно о странствиях и страданиях обманутых, но их и по сей день встречают на материке, одичавших, забывших свои корни и заветы предков.
Умнак, сведенный с ума бесконечными коридорами и нескончаемыми пропастями, проклял ужасными словами Энуа, духов наставников и даже Мать Богиню. Камни прозрения, мудрости, воли и силы, навеки сокрыты под сводами Эзгарота. По преданиям они были осквернены и утратили свою мощь бравшую начало у Альмераден. Но как показало время, это было не правда.
Ибо начертанное Нардамарром предсказание, во дни благости до сих пор весит на тотемах памяти.

«Три камня скрыто мраком Эзгарота,
Три камня служат помыслам Врага,
И лишь одно пришедшим из-за моря,
Досталось с кровью, но не навсегда.»

Бывшие в изгнании орхемы не знали, какая участь постигла их озлобленных родичей. И долгое время остерегались возвращаться на родные и обжитые земли, влача жалкое существование на Западных Пределах. Постепенно нажитое в дни величия, умалилось, а мудрость, прозрение и воля вовсе растворились в прошлом, подобно туманной дымке. Много лет позже среди орхем родился тот, кто великими усилиями смог собрать разрозненные остатки родов воедино. Дрегмарр из рода марров, привел ороков обратно домой, представший перед их взорами пустым и разрушенным. Покидая пределы Плата Предков, Умнак стер города вождей не желая оставлять им и шанса, посеяв такую невероятную разруху, что сама земля не терпела там больше никаких пахарей. Отчаянье не сломило орхем и тога Дремарр вновь вернулся к Эр Херед Западным Пределам.
На Плато все же осталась небольшая часть Верных, они собирали разрушенные каменные тотемы, по частям старались вернуть утраченные знания. Кое-что им удалось восстановить, правда большая часть былого величия так и лежала в руинах. В это время на на границах стали появляться чужаки. Поначалу маленькими группами, а затем и вовсе целыми отрядами. Одетые в стальные кольчуги, вооруженные мечами и щитами они силой согнали орхем с Плато. Пришельцы были не столь коренасты и пониже ростом орхем, но даже детям Земли пришлось отступить. Ведь впереди вел свое войско человек с осколком камня Умнака. Страшная сила, помноженная на предательство и подлость Светозарного, слишком явно отпечатались на лице человека.

Когда до Западных Пределов дошли ужасные вести вместе с первыми пострадавшими. Дрегмарр не дрогнул и принял решение выступить объединенными силами, против захватчиков из Империи. Люди не предлагали орхемам ни союза, ни братства. Напротив, они напали внезапно, не предупреждая и не щадя никого. Орками Просторечные звали они детей Земли, как бы в насмешку над всем их родом. Всех мужчин и женщин, шаманов, землепашцев и просто сильных духом, Дрегмарр впервые повел под единым флагом Орды.

Поначалу орхемы несли тяжелые потери, но после долгих лет изгнания, что-то внутри детей Альмераден взбунтовалось судьбе рабов. Люди хотели одного, разграбить их земли, поработить выживших, а остальных пустить под меч. На Плато Предков, где еще можно было увидеть следы былой культуры, ярость красным маревом застила глаза орков, вырвавшись в единодушном крике: «Арагварр!!»
Потеснив имперцев, которые, в ужасе пытались отступать, орхемы заняли господствующую позицию. Но владеющий реликвией Орды человек не желал сдаваться, в нем еще догорало проклятие Энуа. Поверженный от руки Дремарра Хейн, так и не понял, что оказался во власти древнего проклятия. Правда осколок камня ждала странная судьба. Волей случая одному из шаманов Орды Оффтару досталась эта ужасная реликвия. Лишь едва коснувшись изогнутых и острых краев дара Силы, Оффтар понял, что теперь это оскверненная метка Врага. Спрятав реликвию, шаман до конца Кхэл Уруда Очистительной Битвы, никому не признавался, чем завладел. Дрегмарр подумал, что камень утерян и не сильно опечалился по этому поводу. Мысли новоявленного вождя занимали остатки людей, которых требовалось навсегда выгнать из орхемовых земель. Часть сил Империи оттеснили в пещеры Эзгарота, навсегда перекрыв выход, но основную армию разбили у холодных источников Замерзшего Водопада. Там и сегодня можно найти остатки людских костей, да сбруи.
Не завидная участь досталась порабощенным, именно на их прахе и воздвигли новые города, а так же Столицу Орды Ородран. Каменные плиты сломили тела, а позже и вовсе придавили к земле души усопших людей. Дрегмарр успел увидеть, как выстроили в горе долгожданное место для посвящений, где над огненными жаровнями из лавы высились нерушимые Тотемы Памяти. До той поры, многому предстояло еще случиться. Духи снова сошли на Землю, дабы в последний раз молвить слова Альмераден.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 17:22

[orangewhale]

Возрождение Орды

Жестокой ценой досталась победа над захватчиками-людьми, но не меньше заплатили и они сами. Порабощенных, тех, что пали перед сводами Замерзшего Водопада, согнали, словно живой скот к Западным Пределам. Там Дрегмарр намеревался начать строительство нового дома Орды, единого для всех орхем. К тому времени Пещеры Бссмертия в горе Эзгарот были надежно закрыты. А к моменту прихода Ярла Марров на Запад, шаманы встретили его доброй вестью. Духи вновь почтили мир своим присутствием. Призвав вождя ороков в свидетели, Тари и Тори впервые от начала времен явились наяву, а не среди снов прорицателей. Оффтар тоже присутствовал на тайном собрании, однако сказанное в тот день Наставниками Матери Богини, не понравилось ему. Поначалу Тары упрекали орхемов за поступки предков, но после смягчились, ибо предстояло озвучить известие, печальнее которого представить себе не мог ни один сын или дочь Земли.

Много крови и страдания детей впитала в себя Альмераден, та, что дарит жизнь и ничего не требует взамен. Последний раз мы явились к орхемам, в надежде направить их к спасительным истокам. Так говорили Тари и их звонкие голоса разносились окрест, словно морской прибой.
– Мать Всетворительница больна, – продолжили повествование Тори, чьи басы слились в унисон, порождая гром на небесах – Энуа Светозарный неотступно идет к своей цели. Поэтому мы нужны Альмераден, чтобы по возможности исцелять раны, нанесенные неукротимым желанием Врага. Нуэллин, создала оберег, что отворяло большее зло от ваших сердец. Но Энуа смог обманом низвергнуть величайших из ороков, предательством и вероломством наградил он своих приспешников. Судьбы этих орхем предрешены, хоть и скрыты от нас.
– Позже, Светозарный решил уничтожить вас чужими руками, – вновь запели голоса рек – Приведя на землю обетованную захватчиков без чести и совести, под стать самому Врагу.
– И теперь вы, возлюбленные дети Богини, стоите на одной грани вымирания вместе с Праматерью. – Приговор штормом сорвался с небес, а подступившие тучи начали изливать нескончаемые потоки скорби – Не падайте духом орхемы, надежда еще есть. Тело Земли почти восстановлено, но душа Ее пребывает в смуте. Если и дальше дети Альмераден прибудут в единстве, Врагу не сломить Всетворительницу.
– Искупить вину предков придется не одному поколению, – вторили Тари, – Расплата будет мучительной. Люди презрительно прозвали вас орками, а значит ими и предстоит стать всем последователям Дрегмарра, ведь исцеление как ни странно всегда кроется в простоте.
– Кровью спасете вы пролитую кровь, – в голосе Тори слышались отзвуки просыпающихся вулканов – Злодеянием отмоете совершенные злодеяния прошлого. Человечество не единственный порок, ждущий своего искоренения. Бойтесь наследников Энуа, остерегайтесь идущих вслед за Нуэллин. Отныне они ваши враги и возрождение Альмераден зависит лишь от упорства ее детей. Смерть недостойных станет той самой связующей нитью, которая приведет Богиню из мрака, сна что модет длиться вечность.
– Слова услышаны. Первым вышел из оцепенения Дрегмарр.
– Воля духов будет исполнена. Отозвались шаманы, за исключением одного.
– Не торопитесь орхемы, – в едином порыве сорвались Тари и Тори – Здесь есть тот, кто владеет последним осколком камня, что был подарен Праматерью величайшим вождям ороков. Частица могущества Урнака, хоть и проклята, но может помочь свершить предначертанное.
– Может, – Оффтар грубо прервал посланцев Богини, – Но не будет, я сохраню реликвию и оберегу оставшиеся колена от проклятья Энуа.
– Отдай камень нам, – в спор вступил Дрегмарр, – ты же слышал пророчество, в единстве наша сила.
– И ради его сохранения, я огражу потомков от еще одной роковой ошибки. Ни ярл, ни собравшиеся шаманы или воины у шатров, мне не станут преградой. Потому, как было сказано, в единстве наша сила. А если кровь орка, прольется от руки орка, гибель Всетворительница окажется предрешена. Так орхем впервые назвал себя человеческим прозвищем, недостойным никого из детей Земли.
– Слова сказаны, – зашептались Тари.
– И услышаны, – подтвердили Тори, – Оффтар сам направляет свою судьбу, а значит, защиты ему искать будет не у кого. Будущее оставляет смутные знаки, но ты Дрегмарр, не будешь забыт орхемами до последнего часа Земли. Вождь вместе с шаманами поклонился Духам Наставникам, а тем временем Оффтар уже успел покинуть юрту, забрав с собой проклятый осколок Силы и нескольких учеников. Тари и Тори навсегда покинули Землю, завещав самым младшим духам помогать Орде.

В углублениях одной горы, Дгремарр высек Зал Ярости, где установил в глубокие низины заполненные магмой Тотемы Памяти. Часть из них была восстановлена из тех, что удалось спасти на Плато Предков. Однако большинство создавались заново и повествовали о днях, когда орхемами управлял Дрегмарр. Почти 450 лет истории высечено на последних пяти каменных изваяниях. Потомок колена Марров, объявил себя ярлом и направил немало усилий на возрождение Орды. Там же в Зале Ярости, где по преданиям из земли проступает кровь Альмераден, воины впервые присягали на верность новому повелителю. Шаманы, друиды и знахари начертали обереги у которых вознесли хвалу Духам.

Следом за залами ярости, последовало возведение Ородрана Столицы Орды и величайшего творения орков из камня, грубого но надежного и неприступного. Не обошлось тут дело и без людей, пленники которых были знакомы с работой камнетесов и другими ремеслами. Но как бы тяжко не трудились они, человеческого века до окончания строительства не хватило. Рабов погребли у основания города, а завершили строительство лишь по прошествии 43 лет, после смерти последнего плененного имперца. Время не растрачивалось впустую. Об Оффтаре позабыли, зато заветы, оставленные в незапамятные лета, орхемы бережно вплетали в свою жизнь и быт.

Знахари врачевали раненых и больных, друиды вновь заручались поддержкой диких степей, шаманы обретали связь с младшими духами. Иногда получалось избежать длительных дождей или засухи. Порой общими стараниями удавалось отыскать очередную часть забытых преданий, позже их высекали на Тотемах или если не хватало места, устанавливали новые.

Кузнечное дело и раньше было доступно для ороков, но после стольких смут и потерь об этом деле напрочь забыли. Люди помогли вспомнить, что не только из земли орки некогда черпали силы. Хотя раньше мечи в качестве орудия не были знакомы детям Альмераден. Теперь же после объединения Дрегмарром, в Орде по новому взглянули на войну, которую предстояли вести с множеством врагов. Ороки быстро росли и крепли в достаточно раннем возрасте, а потому клятвенный огонь в Зале Ярости не утихал никогда. Кровь Богини – магма, наполняла молодых ордынцев силой во время торжественной церемонии. Каждый из посвященных погружался в состояние внутреннего транса, где переживал такую тягу к насилию и смертоубийству, что никогда более не забывал ее до самого конца жизни. Старейшие шаманы внимательно следили за переходом по Алой Тропе. Не каждому удавалось вернуться обратно, поэтому орков поглощенных жаждой крови отправляли в подземелья под Замерзшим Водопадом. Убить своего, даже столь бесчестного, в Орде считалось прямым нарушением последних наставлений Тари и Тори, высших духов и прямых глашатаев воли Матери Богини.
Длинные копья и тяжелые луки орки использовали на охоте, топоры в основном на восточных границах, где раньше обитали проклятые Светозарным орхемы, а ныне вместе с предателями блуждающие в глубинах Эзгарота. Постепенно удалось даже снизить популяции диких и опасных животных в округе, но совсем истреблять целые виды, пусть и безумные во многом, орки не стали. Охота была частью их мира и многие после становления столицы, вернулись к кочевому образу жизни. Часть орхем осели южнее недалеко от холодного залива Млар. Там возделывалась неподатливая земля, а суровый климат растил будущие поколения ороков стойкими и сильными. Вода никогда не привлекала детей Праматери, скорее вызывала брезгливость, чем страх. Впоследствии орки стали весьма равнодушными к этой стихии. Хотя и помнили, что именно она привела людей на родные просторы Орды.

Позже когда родные степи стали тесными, орхемы двинулись через перевалы Эзгарота, ранее считавшимися непреодолимыми. Поскольку вход в само подземелье был надежно закрыт, а сталкиваться с проклятыми сородичами не было никакого желания, ороки приняли решение двигаться дальше на восток. Но невероятные жертвы были вознаграждены с лихвой, за кряжистой местностью перед орками предстали развалины пирамид, построенными теми родами, что некогда ушли с Умнаком. Однако заброшенные руины оказались не настолько заброшенными. В одной из гробниц шаманы обнаружили странное захоронение. Поскольку орки предпочитали сожжение в качестве последнего пути, то подобное сооружение вызвало массу вопросов. Когда погребальную плиту удалось сдвинуть, за ней обнаружились несколько сотен сынов Земли и хранительница Разящего Копья вместе с самим смертоносным орудием. Правда, копье было без чудодейственного камня, подаренного Матерью Богиней еще много веков назад. Неизвестно сколь долго пробыли в развалинах плененные орки, но они тут же присягли перед Ордой и преклонили колени у шатра Дрегмарра. Имхед Воительница, так звали хранителя Ум Рукха, вознесла хвалу Альмераден. Объяснить что либо, вновь обретенные братья и сестры не могли, потому, как ничего не помнили. Фромг старейший из шаманов, насторожено отнесся к пополнению Каганата ороков. Несмотря на отсутствие камня Хед, копье сохранило на себе отпечаток его силы и благословение Праматери. В это же время начались первые столкновения с гномами на Отдаленных Перевалах. Малый народ проделал несколько подгорных тоннелей, которые вывели Союз перед самым носом необузданной массы зеленокожих.

Без особых усилий орки отбросили рудокопов вглубь своих тоннелей, но уже через некоторое время коротышкам пришло подкрепление, и тогда вспыхнула целая баталия меж двумя расами. Настоящей вражды из этого не получилось, потому как стойкость и непоколебимость гномов снискала немалое уважение у многих ордынцев. Несмотря на завет Тари и Тори, Дрегмарр остановил бессмысленное кровопролитие и заключив некое подобие мира и разграничил земли оставив две тропы гномам.

К тому моменту Ум Рукха проявил себя в полную силу на Песках Скарабеев, где огромные жуки стали настоящим вызовом для орхемов. Имхед, в одиночку разбила врадебных скарабеев и те оставили свои стихийные набеги, после смерти королевы выводка. Когда Дрегмарр смог вновь присоединиться к главным силам Орды после переговоров с Союзом, Воительница отыскала переход, приведший на проклятую землю, сплошь заселенную одичалыми орками. На Заставе Мрагх схлестнулись множество племен, неконтролируемое безумие и ярость захлестнули мир. Головы одичавших сородичей насадили на тысячи пик выставленных вдоль тропы. За победу Орда заплатила немалой ценой, поэтому дальнейшее продвижение кочевого народа приостановилось. Ярл считал, что смог найти достаточно земель для всех колен орехомвых. Главной же причиной его возращением стало предчувствие смерти. Почти 400 лет вождь из рода Марров правил своим народом и дабы избежать столкновений за власть, Дрего решил начать отбор приемников. Его сын Гнмарр, не сильно стремился осваивать воинские искусства, предпочитая им стезю знахарства и травничества.
Один из найденных в пирамиде орков Рукгх, сильно полюбился вождю и по прибытию в Ородран, в Зале Ярости он одним из первых прошел испытания Алой Тропы. За всем внимательно следил Фромг, настояв на личном участии. В конечном счете, обошлось без обряда изгнания. Однако Воительница до сих пор несла дозор на самом дальнем кордоне, не желая идти в столицу орхем. Время от времени потерявшие лица и души орки набегали на охранников Заставы. Тогда используя силу копья, Имхед на долго отбивала охоту неприятелей нападать на воинов Орды. Но в одну из ночей, находясь за пределами костяной ограды, Воительница не вернулась в лагерь. Поиски Имхед не дали никаких результатов, а когда весть достигла чертогов Дрегмарра, старый ярл был уже при смерти. Через считанные дни его тело возложили на огромный погребальный костер, после которого по поверьям орков, душа вновь возвращалась в землю.

На этом история Орды не заканчивается, каждый подвиг, каждая смерть запечатлена на стенах Ородрана. Толстые каменные выступы хранят взлеты и падения всех поколений, после смерти вождя из рода Марров. Тотемы Памяти несут на себе самые древние предания, а вот столица орков является истинным воплощением того, кем были отцы и деды, матери и сестры, вернувшиеся в объятия Альмераден.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:36

[domen12312]

Кровавое правление Рукгха

Новый владыка Орды был молодым и честолюбивым, однако далеко не глупцом. Внимательно изучив историю своих предков, Рукгх пришел к выводу, что является потомком ушедших колен. чьи поступки стали прямым нарушение духовных заветов и принесли немало страданий Матери Богини. Терзаемый сомнениями, он пошел в Фромгу в надежде услышать мудрый совет. Однако верховный шаман снова напомнил последние слова, сказанные Тари и Тори в тот злополучный день. Только кровь могла искупить содеянное его предками.

Решив нарушить установившееся хрупкое перемирие между Союзом и Ордой, Рукгх отправил гонца с красноречивым посланием в виде гномьих скальпов. По мнению молодого воина, это было честным поступком. Ведь больше всего, ороки не могли терпеть подлых ударов в спину. На рассвете третьего дня после отправленного гонца, зеленокожие нанесли ощутимый удар гномам. Сплошная ярость затопила Перевалы и проделанный некогда тоннель, гномам пришлось разрушить. Поскольку в те времена подгорный народ еще не обратил свой ум в сторону войны, то и орудий у Союза практически не было. Кирки, лопаты да молоты. Небольшая часть низкорослых осела среди скал в Пустыне Скарабеев, занимаясь поиском руд и разработкой новых месторождений. Тяжелый орочий топор обрушился и на их головы. Тогда-то и появилась традиция среди племен Орды, брать в качестве трофеев часть тел павших врагов. Из скарабеев позднее шаманы научились делать специальные настои, позволявшие теснее переплетаться с миром младших духов.

На Окраинных Заставах, Рукгх устроил неимоверную бойню, согнав выродившихся сородичей с насиженных мест. В ужасе, даже самые безумные из них обрели толику разума, чтобы нестись сломя голову к снежным перевалам далеко на Востоке. После победы, тысяча копий с насаженными черепами показалась мелочной забавой для вождя. И по приказу ярла вдоль всей снежной гряды были установлены высокие деревянные колья, на которых красовались лица поверженных врагов.

Набеги на южные земли не прекращались, однако, под этим напором зеленых тел некоторые местные обитатели все же умудрились показать острые зубы. Жившие в захолустье силенас стали оттеснять орков от своих земель. Решив оставить на время этих странных но грозных существ, Рукгх основал укрепленную крепость под названием Винас. Тут впервые друиды смогли заняться плодотворным обучением своих питомцев. Поскольку согнанные гиганскими насекомыми, со своего привычного места обитания волки, нашли приют у нового дома Орды. Используя силу духов, шаманы научили друидов подчинять волю зверей. Но впоследствии это умение практически не понадобилось тем, кто и так без труда находил язык с дикими тварями.

Пустыня скарабеев вновь ожила, и ее обитатели решили показать свой нрав. Чтобы не терять попросту воинов, Рукгх основал поселение в самом начале песчаных барханов, дабы иметь надежную тропу недалеко от Перевалов. Из панцирей жуков как, оказалось, получались прочные щиты, а иногда и целые доспехи. Орки не любили сковывающие движения латы, а потому чаще всего носили одежду из шкур и кожи зверей. Выносливые тела позволяли справляться с тяжелыми травмами и страшными болезнями.

Несмотря на успешное продвижение Орды, в узких кругах Рукгха так и оставался орком с испорченной кровью. Стараясь перенять мудрость Дрегмарра и следуя за советом Фромга, о том, что ему необходимо совершить по истине велики подвиг но только в одиночку. Ярл оставил орхемов без правителя и взяв с собой небольшую ватагу, отправился к Долине Насекомых. Территория была мало изученной, но о том, кем были ее обитатели, знахари знали не понаслышке. Ведь чудовищные раны от случайно встреченных тварей, приходилось залечивать именно им. Вместе с вождем отправился и Гнмарр, в качестве единственного целителя в группе. Когда Рукгх зашел достаточно далеко на территорию Насекомых, охотники оказались окруженными своей дичью. Видя безвыходность ситуации, вождь нашел самое большое и опасное создание и сразил того своим топором. Гигантский Нхерам, похожий на помесь богомола с каракатицей, как оказалось, был лишь одним из многих солдат. Растерявшиеся по началу создания, быстро подчинились новому существу. Но не смотря на усталость Рукгх убил и его. Бросившиеся бесконтрольные жуки могли бы полностью раздавить одной своей массой всех орков, если бы на помощь не пришла Имхед Разящее Копье. Спасая жизни вождя и его спутников, Воительница отразила набег насекомых и смогла направить его в другую сторону.

Гнмарр кое-как подлечил немногочисленных выживших, но хранительница Ум Рукха на отрез отказалась от услуг травника. Напоследок она предостерегла вождя от выбранного им пути для Орды. Напомнив, что даже Тари и Тори не были всесильны, а значит и они могли ошибаться. Разгневанный ярл пренебрег словами спасительницы и в ответ напомнил, что копье это достояние всей Орды, а значит, когда-нибудь оно вернется в руки более достойного воина. На этом они и расстались. Принеся с собой немало трофеев, подвиг Рукгха быстро распространился среди всех племен орков, умалчивая помощь со стороны Имхед. Пренебрежение и былая отстраненность по отношению к названному вождю ушли в прошлое. Тем временем умер Фромг и его место занял другой старейшина шаманов, более лояльный к ярлу.

Потребовав от кузнецов и умельцев сделать для себя поистине особенное оружие, Рукгх показал мастерам клешню монстра и несколько других лап с переплетающимися когтями. Так в очагах Ородрана родились первые Когти Палача. Заостренные зубцы особенным образом соединялись друг с другом и при попадании в плоть разрывали ее вместе с костью, перемалывая в пасту. При этом, высвободиться из под захвата не было ни малейшего шанса. Проведя каганат к востоку, Орда обнаружила обширные болота. Местность абсолютно непривычная для орхем, однако знахари быстро нашли в ней массу полезных цветов и трав. А вместе со всем богатством растений в болотах обитали аллигаторы. Поначалу они мало беспокоили орков, но когда те попробовали зайти вглубь, топи внезапно высвободили свои самые потаенные ужасы.
Тут то и довелось Рукгху использовать свое новое излюбленное орудие. Когти Палача пробивались даже сквозь крепкие шкуры аллигаторов, однако прижиться в этих местах Орде не удалось. Слишком быстро и внезапно ускользали крокодилы, как собственно и нападали. Основав несколько дозорных постов в этой местности, Рукгх позволил знахарям иногда заходить в них за травами. Однако Болота Аллигаторов, как и Долина Насекомых остались, по сути, непокоренными территориями. Вернувшись в разрастающийся Винас, Рукгх собрал большой каганат и направил его к Силеносам, где практически изничтожил их расу. Под яростным ликованием Орды и одобрением верховного шамана Золрада, Вождь впервые принес кровавую дань Матери Богини. Плененных силеносов сгоняли на добычу камня возле Заставы или отправляли к Ородрану, продолжать возвеличивание столицы. Немало сильных и крепких рабов попало в Винас, где новый каменный город вот вот должен был быть достроен немногочисленными гномами, внесшими свой вклад в архитектуру. Выжившие дикари силенос укрылись на вершине Снежного Пика, от куда вернуться на свою родину смогли лишь по прошествии многих веков.

Притесняя слабые народы, Орда сокрушительными шагами двигалась на встречу с остальными расами, о которых немало поведали Высшие Духи. Отчасти к этому подтолкнуло появление людей, решивших уничтожить орков, словно диких животных. По другим причинам, судьба орхем была предопределена самой Альмераден. Но в это время любая война, стычка или просто битва не происходила без упоминания великого клича Орды: «Талах Альмераден! Дез ур Нгарадон!», что в переводе означает «Кровь для матери Богини! И черепа, престолу Праотцов». В Ородране и Винасе, Рукгх основал некое подобие императорского трона, но в отличии от людей, оно находилось на самом видимом месте и не имело никаких украшений и изысков, кроме горы черепов за спинкой трона. Понятие красоты достаточно своеобразное у орков, ведь в восстановленных заветах чтится простота степных просторов и легкая жизнь, непривязанная к материальным благам.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 17:23

[orangewhale]

Доминион
Власть тьмы

На пике славы эльфы были величайшим народом Альмераден, проникнув дальше, чем кто бы то ни было в тайны мироздания, они легко подчиняли своим прихотям погоду, меняя климат там, где это было необходимо, постоянно вплетая новые нити в узоры судьбы. И даже взрастили дерево Альмэйя, способное нести плоды дарующие бессмертие всякому вкусившему их, которые, впрочем, так и не появились, ибо сила черпаемая древом иссякла с приходом смутных времен.

Сезон долгих дней уже заканчивался, и близилось время сбора урожаев. Все перворожденные затаили дыхание в ожидании чуда и многие были сами не свои, то проявляя безмерную радость, то впадая в глубокую печаль не в силах ждать еще хоть день. Тогда-то в столице Альянса и появился Калувэй. Его прибытие осталось почти незамеченным, один лишь лист упал с Вечноцветущего Древа, чего никогда не случалось на памяти Первых.
Каждый из рода эльфов мог похвастаться своей причастностью к совершенству, но Калувэй превосходил их всех. Легко овладевая вниманием толпы, он мог часами на пролет вести светские беседы, научные диспуты и политические дебаты. Одинаково грациозно выступать в театрах или мчаться на снежных волках, в погоне за первенством. Побеждая везде, где только можно, среди чтецов и поэтов, художников и музыкантов прослыл одаренным талантом. Многие поговаривали, что Калувэй это не одна личность, а несколько неизвестных талантов, выступающих под псевдонимом, желающие создать ложный образ.

Умудренные опытом и возможностями маги Инирен, включая первого среди равных Сэнарфина, были удивлены познаниями юного Калувэя в области, которые лежали далеко за пределами понимания среднего эльфа. По словам самого Калувэя, он был еще совсем юным и неумелым заклинателем. Ложная скромность только прибавляла благородства новому члену совета Инириен.

Мастера кузнечных дел предоставили Калувэю свои залы, для творческого полета столь редкого гения. Правда, некоторые материалы, которые тот запросил для собственных нужд было очень трудно достать: слезы Альмэйя, которых раньше никогда не видели, редчайшие металлы и драгоценности, на чьи поиски отрядили несколько экспедиций из числа добровольцев с одобрения самого Иллиндора. Прошло совсем немного времени и отряды постепенно стали возвращаться в столицу, измотанные тяжелыми и изнурительными поисками, но не потерявшие решимости доставить, во что бы то ни было свой груз для Калувэя. Без потерь не обошлось, но умерших оплакивали недолго.

Получив необходимые ингредиенты, Калувей закрылся от мира на шесть долгих и напряженных дней, проведя их в лучших мастерских и кузнях Альянса, без сна и отдыха. На седьмой день, появившись наконец на солнечный свет, он подарил королю Илиндору меч Ваалум, его жене Нилинэль ожерелье из бус полученных якобы со дна Великого океана, дочке Майвин кольцо с камнем из слезы Альмея, а самому младшему в чьих сыну наследнику короля Вэлиндору, шкатулку загадку, которому та по словам Калувэя, откроется в предназначенный срок.

Воспользовавшись обретенным доверием Альянса, Калувэй стал плести свои интриги, позволяя слухам и недоверию покорять разумы слабых, распространяясь подобно чуме среди эльфов. Прошло совсем немного времени и в городе стали поговаривать о далеких землях и новых открытиях, по сравнению с которыми Древо Альмэйя всего лишь дань прошлому. Еще со временем появился слух, будто король Илиндор знал обо всем и сам уже владел некоторыми артефактами. Жадность поглотила разумы многих, и мирные требования постепенно переросли в открытую угрозу. Протесты становились все настойчивей, а требования более дерзкими. Дошло даже до беспорядков и открытого противостояния.

Узнав, кто стоит за всем этим и решив покончить с распрями раз и навсегда, владыка эльфов бросил вызов Калувею, но проиграл тому поединок, получив серьезное ранение. В решающий момент, когда Иллиндор должен был сделать последний удар Ваалумом, меч отказался повиноваться своему хозяину. Дав возможность противнику выиграть бой.

Склонившись над поверженным королем, Калувей шепотом произнес несколько слов, после чего разгневанный Илиндор призвал всех верноподданных убить изменника. Но сторонники нового пути вступили в схватку со своими родичами. Никто так и не узнал слов, заставивших побледнеть короля. Пролилась первая кровь на континенте, в битве которой больше не должно было произойти. Архипредатель смотрел на все происходящее отстраненно не принимая участие в потасовках, где ежесекундно гибли фанатики и дураки. Сэнарфин организовал главную карающую силу из разрозненных отрядов тех, кто еще был верен павшему королю. И только потому, что Калувэй стоял в стороне, будто ожидая чего-то, им удалось переломить исход битвы.

Эльфов изменников изгнали за пределы королевства, навсегда воспретив появляться в Алуранце. Калувэй повел выживших далеко на северо-запад, идя без остановок месяцы, а может годы. Никто теперь наверняка не скажет, сколько длился тот путь сквозь непроходимые болота и заросли. Так что к концу путешествия остались самые сильные, чьи души неутомимо подогревала злость. Многие не понимали, почему убийца короля, тот, с кого все это началось, в решающий момент решил остаться в стороне. Однако из эльфов никто не осмелился вопросить о подобном. У подножья горы Домиантис, в тени которой веяло холодом, пробиравшим до самых костей, была непримечательная ан первый взгляд пещера. Но настолько просторной она оказалась, что без проблем пропустила бы всех прибившихся эннулие, зайди они разом. Никто не решался ступать первым, пока Калувэй не заговорил:
– Вы были изгнаны собственным народом, преданы теми, кому доверяли. Не стоит сожалеть об утратах, пусть пожалеют другие. Сегодня ваш первый день новой жизни, так станьте теми, кем всегда мечтали стать – повелителями собственных желаний. Пусть служат те, кому не под силу истина, а значит и предначертанная сила, – распаленные речью Калувэя, остатки эльфов готовы были идти хоть на край света и даже за пределы Великого океана, но он потребовал от них гораздо большего, – А теперь, ступите в первозданную пустоту.

Многие стояли в нерешительности, парализованные противоречивыми чувствами страха и предвкушения. Первым вошел Лоринтало, пропав бесследно во мраке пещеры. Многим казалось, будто тьма пыталась выйти за свои пределы и поглотить окружающее пространство, нашептывая своим гостям разные обещания и власть, каждому кто непременно сделает шаг вперед. Постепенно остальные двигались вперед, все больше и больше уставших предателей переступало черту, без надежды на возвращение к прежней жизни. С каждым смельчаком нерешительность толпы растворялась, будто бы поддаваясь странному разложению.

Кабалы

Перерожденные во тьме, с садистскими наклонностями и ужасающими потребностями, проведя большую часть жизни в оттачивании искусства боли и наслаждаясь страданиями других. Именно они нашли новый источник неисчерпаемый силы, дающий возможность заглядывать по ту сторону жизни, проводить чудовищные трансформации плоти и множество других безумных экспериментов. Боль и страдания, лишь малая часть той невообразимой гаммы чувств и эмоций из которой можно черпать абсолютное могущество. Именно этой силе, в центре своей столицы, доминианцы воздвигнули монумент Хэладеш, противоположной которому является Альмэя. Сотворение маяка мертвых было первым из многих великих деяний Лоринтало Эллинского, единственного кто мог ходить поту сторону мира. Говорят, секрет сотворения величайшей гордости Доминиона, так и остался неразгаданным. А покуда на просторах Альмераден существуют угнетение и скорбь, темный маяк Хэладеш будет вечно противостоять свету и даже Алому пути. Таковы были речи первого среди отрекшихся.
Структура правления темных эльфов весьма непостоянна и изменчива, битвы за власть такое же распространенное явление во внутреннем круге доминиона, как и войны среди других рас. Различные культы постоянно пытаются подмять под себя более слабые группы, образовывающиеся из числа прежних управленцев, поверженных собственными слугами или другими левиафанами.

Жаждущие Крови, Ликаи, Танцующие Клинки, Художники, Ассасины одни из немногих кабал, ставших нормой для всего Доминиона, образовав столпы на которых раса держится и по сей день. Само количество сект постоянно растет, но лишь немногие действительно обладают властью, сохранившуюся не одно тысячелетие, благодаря верности традициям и постоянному бдением декаданса. Хотя сам упадок и является нормой существования доминианцев, есть все-таки глубины заглянуть в которые не разрешается даже им. Книга Гуиль`Канис содержит редкий список воспрещенных заклинаний, обрядов и реликвий, на которых стоит вето первого из Архонтов, который в незапамятные времена сам примкнул к заговорщикам Калувэя, еще до настоящего предательства.

После перерождения, Калувейя никто не видел. Предположительно он стал созданием совсем иного порядка, оставшись и дальше оберегать свой народ в тени. Некоторые и вовсе предполагают личность Калувея вымыслом, придуманный древними, дабы вдохновлять юных и неокрепших на пути разложения. Хотя, находятся безумцы утверждающие будто Калувэй это один из богов или, по крайней мере, его аспект. Среди верующих достаточно много тех, кто преклоняется перед легендарным мятежником, принося подношения к маяку Хэладеш.

Перерождение по времени совпало с созреванием первых плодов, которые погибли на ветвях Альмэйя, так и не созрев. Причины, по которым древо до сих пор оставалось цветущим, многим из рожденных во тьме казались непостижимыми. Однако само появление Доминиона это была и трагедия и возвышение целого народа.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:36

[domen12312]

Первая Мгла

Сколь чудовищным было превращение эннулие в оголенные и обескровленные тени, знали только обитатели мрака, терзавшие души в пределах Мрачного пути. Когда эльфы вышли из пещеры навстречу ночи, они были лишены сил и желания жить. Высушенные до дна, мрачные и опустошенные они встали перед мягким сиянием Нуэллин. Серебряная луна подарила рожденным во мгле новую надежду. Ведь с наступлением утра, свет казался многим таким ужасным и неприветливым. Поначалу Энуа своими лучами даже обжигал этих слабых созданий, но когда те набрались сил, они смогли спокойно ходить под его яркими лучами. Ибо магия, питаемая Нуэллин смогла излечить тела рожденных во мгле. Так появились эллиниа Сумеречный Народ, или темные эльфы как позже назовут их люди и нарекут тем же названием Первые.

Последним пещеру покинул будущий Архонт. Лоринтало, дольше прочих бродил по коридорам переменчивого и непостоянного Мрака. Никому неизвестно, что именно видел эльф и насколько сильно, тьма исказила его душу. Доподлинно знают только одно, что перерождение подействовало на Лоринтало необычнее других, глаза цвета Лунного серебра достались ему в подарок от Паука Пустоты. А может быть как насмешка или проклятие темных богов, как знать? Взгляд, проникающий сквозь самое сущее, завораживал. Многие шептались о сделке с тенями, с которыми каждый доминианец имел удовольствие познакомиться за время своего путешествия по Мраку, но шепотки так и остались завистливыми и жалкими звуками. Сам эльф был единственным из своих сородичей, кто добрался до конца лабиринта, пройдя немало испытаний. Там он повстречал правителя Темной Тропы, представшего в виде гигантского паука, покоившегося на раскинувшихся сетях из призрачной паутины. За спиной хозяина Мглы, располагалась золотистая дверь, изукрашенная камнями невиданной красоты. Паук Пустоты предложил смельчаку пройти сквозь проход и получить достойную награду, на что получил нежданный отказ. Измыслив невероятное, правитель Темной Тропы отпустил дерзкого эльфа на свободу, оставив дары, о которых потом еще ни раз пришлось жалеть беглому Архонту.

Минрит уже тогда завидовала познанием первого среди равных, а когда Лоринтато смог обуздать бушующий хаос, сотворив маяк Хэладеш, ее возмущению не было пределов. Хотя по традиции подле мужчины всегда должна идти женщина, Лоринтало ни разу не отвечал взаимностью на знаки со стороны других эллинь. Холодный взгляд бездомно-серебряных глаз начисто отбивал любое вожделение, но Минрит не пугалась силы, более того власть притягивала ее, заставляя искать новые пути к ее покорению. Однако даже она в итоге оставила всякие попытки добиться признания со стороны Архонта. Ставший повелителем Доминиона, Лоринтало смог усмирить вражду внутри расы, подчинив кабалы своей воле. Кого-то он брал хитростью, так Художники получили первые книги из личной библиотеки Эллинского колдуна, ставшие настольными для целой касты. Мастер Художников Кеш Халиано присягнул на верность Архонту прямиком на площади, став на колени перед костяным троном, откуда всегда просматривалось сверкание Темного Маяка. Глава Ассасинов, Урий Калил, после посвященния в тайну хождения между мирами, теперь всегда стоял подле Лоринтало, исполняя прихоти своего повелителя. Он был словно клинок Архонты, резкий, смертоносный, не знавший пощады не перед кем.
Ликаи – самые преданные из детей Ну`Эллин, вечные и неукротимые волки-охотник, не так открыто повиновались новому владыке. Ибо само осознание того, что кто-то может управлять их волей, было невыносимо. Заняв место цепных псов, Ликаи уничтожили множество врагов Архонта, взамен на удовлетворение собственного голода. Алчущие Крови в открытую пошли против Лоринтало, но без поддержки собратьев были почти полностью истреблены. Файленти, мастер Танцующих с клинками бросил вызов Архонту и проиграл поединок на арене, признал над собой верховную власть. Но в назидание другим, был казнен Урием. Выбранный из числа отборных воинов Файленти, новый глава Танцующих с клинками, стал личным учеником Лоринтало. Он смог возвыситься среди других мастеров, хотя и недолгой была его слава.

Минрит занявшая место подле жрецов Высшего Круга, не стерпев подобного бахвальства, постепенно стала отыгрываться на амбициях Гадроу, мастера зарождающегося кабала Темных Храмовников. Сделав его своим консортом, алчная душа некогда чуткой и робкой заклинательницы, стала требовать большего. Правда, поиск союзников постепенно сводился к пустым блужданиям, но после открытия Столичной Охоты для увеселения Ликаи, Минрит все-таки смогла найти покровителя, ставшего началом ее будущего падения. Пока Лоринтало сплачивал ряды разобщенных доминианцев и усмирял непокорных, темная жрица втайне плела заговоры, частенько засиживаясь перед маяком Хэладеш. Минрит искала того, кто смог бы наделить ее силой равной, а то и вовсе превосходящей дары Архонта. И когда заветный источник был найден, Доминион всколыхнула война.

Вторая Мгла

Удалившись южнее от Мертвых Топей, Минрит обладая определенным статусом, постепенно перетянула туда своих ближайших сторонников. Среди первых на новое жилище перебрался Гадроу со всеми Темными Храмовниками. Несколько малых кабал и простых жителей тоже решили уйти подальше от всевидящих глаз Архонта. Скорее из страха перед Лоринтало, нежели из-за почтения к Минрит, ибо последнюю они боялись значительно меньше. Постепенно стали появляться очертания каменных колонн, а затем появилась и широкая тропа, ведущая в невероятно искусный лабиринт-склеп. С тех пор новый город стал называться Некрополисом, так тихо было среди его улиц, что походил он больше на гигантскую гробницу.

Крепла сила в стенах Некрополиса, пока Минтрин не решилась провести на центральной площади кровавый ритуал. Многим были обещаны великие дары, но смертью обернулось призвание существа, что явилось из пределов Темной Тропы. Кровью плакали чародеи, обернувшись демонами. Те из сумеречного народа кто доверял Минтрит, первыми и погибли, чтобы восстать вновь во славу М`Кара. Небрежным взглядом окинул Восставший из бездны Дух своих аколитов. Однако давней клятвы порождение Мглы не нарушило, Минрит действительно была вознаграждена. Затем М`Кар покинул кричащий Некрополись, превратившись в исполинскую тучу и улетев на далеко на восток.

Не понимая еще полноты своей силы, Минрит вместе с воздыхателем храмовником и несколькими уцелевшими отправилась к горе Домиантис. Даже маяк Хэладеш несколько затих перед мощью явившейся темной эльфийки. Проклятой Душой прозвали теперь Минрит, которой, однако, титул пришелся по нраву. Лоринтало пронзил взором струящийся вокруг эллинии мрак и воочию убедился в совершении сделки с Той стороной. Однако предпринимать ничего не стал, слишком долго он взывал к жителям доминиона, дабы те наконец сплотились. Мог бы посоперничать Архонт с властью Минрит, но не стал, приняв во внимание еще одну силу, тесно сплетенную с другими кабалами. В это время случилась поразительная вещь, свет Хэладеш взволновал округу и из его пределов прозвучал повелительный голос самого Паука Пустоты.

– Один из князей покинул свою вотчину, против моей воли, дабы здесь обрести большее могущество. Но сколько бы он ни пытался истинный правитель мира сведет все его усилия в ни что, так и вернется он блудным сыном через множество веков. О тех кто помог бежать М`Кару, потомки и не вспомнят... Вот мой завет данный через покровительство тому, кто изведал самые потаенные уголки Темной Тропы. В миг из пульсирующего и болезненного сияния, свидетелями коего стали тысячи сумеречных эльфов, появилась орудие упавшие прямиком в руки Лоринтало. Гхулас имея косы, что в переводе означает Жнец.

Так Архонт вновь возвысился среди прочих и Минрит, ничего не смогла противопоставить среброзоркому эльфу. Чтобы выжить и вновь плести интриги, Проклятая Душа признала Лоринтало правителем и поклялась верой служить Доминиону. Но не долгой была клятва, ибо, что значат слова для темных эльфов? Просто звук, не более того, зато власть и силу признаю многие, будь они хоть слепцами, хоть последними дураками.
Не осталось деяние Минрит без последствий, мертвецы выплеснулись за пределы Некрополиса внутри которого, остались воевать между собой кровожадные демоны из младших слуг М’Кара. Вскоре Топи наводнила разлагающая плоть, подчинить которую так жаждали некоторые из эллин. Именно в эти годы родилось искусство Некромантии. Эльф Ургас стал первопроходцем в возрождении и повелении мертвыми, однако он и сам стал зомби в руках своего первого ученика, но это было много позже. Некоторые фанатики лично отдавали свои тела и души в руки Ургаса. После чего темный эльф смог занять видное место среди прочих тайно воюющих кабал. За полученные знания Ургас не просто благоволил Минрит, но был предан ей до самых последних дней.

Сказание об Айвинь и Лоринтало

Сказано было, что Айвинь танцевала на одном из многочисленных лугов, раскрывших бесчисленные соцветия перед ликом эльфийки. Затем на один из цветков села дивная бабочка и так увлеклась младшая дочь Филантира полетом прекрасного создания, что не заметила, как забрела в мрачные предгорья. Серые пустоши не пугали светлую деву, словно склоняясь перед ее красотой, не могли они подолгу заставлять плутать Айвинь и быстро вывели ту к горным вершинам. Прежним эннулие понадобились годы и страшные жертвы, чтобы пройти сей путь, но для чистой души эльфы потребовались лишь считанные часы. Долго ходила Айвинь в поисках бабочки, но так и не нашла она ее.

За ушедшей дочерью короля, последовала пара птиц, тех, которые научились пению от самой перворожденной. Ступая по черным земля, по стопам Айвинь стали распускаться бутоны, а трава на глазах зеленела. Устав от долгой прогулки, Весеннюю деву сморил сон и она легла на одной из заброшенных полян. Только эльфийка смежила веки как пропало щебетание юрких птиц, природа словно остановила свой рост. Хотя цветы не переставали раскрываться подле Айвинь ни на минуту.

В одном из своих уединенных путешествий сквозь туманы и буреломы, Лоринтало нашел прекраснейшую из рода эннулие, мирно спящую на возрожденной земле. Взору архонта впервые предстало нечто, чего он не мог до конца понять. Странное чувство пробудилось в правителе Доминиона, доселе дремавшее в самых дальних уголках души. Зато у трех его спутников из числа свиты, мысли были совсем о другом. Вожделенные идеи не укрылись от архонта, за что все трое и поплатились, лишившись своих голов. Одним взмахом Гхуласа отправил Лоринтало темных эльфов на Темную Тропу, не ведая, что их заговоренные тела давно принадлежали Минрит. Обо всем прознала Проклятая Душа с помощью заклятия и тогда, в ее сердце зародился коварный план.

Оставшись, наконец, наедине со спящей эльфой, Лоринтало долго следил под прикрытием чащи, за каждым движением Айвинь. Странное чувство все больше довлело над архонтом и наконец, когда светлая дева пробудилась, с глаз словно упала пелена. Понял тогда правитель Доминион и о тонкой лжи Калувэя, и о том, кем стали некогда благородные жители Алуранца. Но познав горе прозрения, ощутил Лоринтало и некоторую спокойную печаль. Будто чувствуя, что за ней наблюдают, Айвинь звонким голосочком поинтересовалась, кто же это там прячется. В долгом молчании не хотел архонт выходить из теней, не зная остаться ему под прикрытием мрака или покинуть его.

Все решила радостная улыбка младшей дочери Филантира, перед которой не устояла и дрогнула измучанная душа Лоринтало. Медленно продвигался он, не желая вспугнуть Весеннюю эльфу. И когда взоры их встретились, вечная любовь покорила обоих. Судьба соединила пути той, что была рождена от света, с тем, кто открыл неизмеримые просторы тьмы. Долго стояли двое, друг подле друга держась за руки, звезды сменялись солнцем, затем появлялась луна, в конце концов, снова уступая место светилу. Сколько минуло дней, никто сказать не мог, но первым отвел взгляд властитель Доминиона.

Лоринтало знал, что скоро его хватятся, а потому стоило поспешить к одинокой горе, после чего архонт вознамерился покинуть сумеречный народ. Пообещав вернуться, умчался он как можно быстрее к столице, поскольку чувствовал, как что-то неладное творилось под толщей Домиантиса. Айвинь осталась на поляне, постепенно начинавшей оживать от тлетворного влияния жуткой магии. Тем временем, к ничего не подозревающей эльфийке, подобралась Минрит, взявшая с собой сладкий плод обработанный ядом. Его то Проклятая Душа аккуратно собрала однажды с лезвия Жнеца, после чего до времени хранила для удобного случая.

Айвинь была единственной из народа эннулие, кого не коснулась ложь Калувэйя во дни его пребывания в столице Альянса. Потому вместо обольстительной оболочки, пред ликом Айвинь предстала настоящая личина Минрит, скрыть которую не смогла даже наколдованная красота. Истинно говорят, что эльфы не стареют, хоть и умирают, словно во сне, проживая целую тысячу лет молодыми. Но настолько порок укоренился в некоторых сумеречных эльфах, что они навсегда утратили возможность испытывать подобные чувства. Потому вместо обворожительной красавицы, дочь Филантира увидела гадкую старуху. Жалость двигала Айвинь, принявшую спелое яблоко, в качестве подарка. Едва откусив кусочек, она навсегда слегла во сне в том месте, где в пределах Доминиона до сих пор иногда растут цветы.

Услышав о появлении чужаков пришедших с моря, Лоринтало послал всех воинствующих эллин встретить незваных гостей. Обещав появиться позже, архонт незамедлительно покинул глубины горы Домиантис, не обратив внимание на отсутствие Минрит. Вернувшись обратно, Лоринтало застал скорбную картину. Ни пения птиц, ни радужного цветения больше не было. На зеленом ковре, словно вздремнув, лежала Айвинь. Не укрылись от архонта ни следы яда, ни то, кто побывал здесь ранее. Долго оплакивал утрату Лоринтало, проклиная подарок Паука Пустоты и всех эллин, населявших Альмераден. Погибла совершеннейшая из детей светлого народа, немногие песни хранят память о ней, но и они не способные передать даже толики великолепия Айвинь.

Схоронив тело возлюбленной нетленным, воздвиг Лоринтало на том месте курган, укрывшийся пышной зеленью. Заклятием замаскировал он его от чужих глаз и ни птица, ни зверь, ни эллины или кто-либо из живых, никогда не нарушали покой Весенней Девы. Простившись с Айвинь, но до срока как говорил сам архонт, отправился он к горе Домиантис, одиноко возвышавшейся среди отравленных равнин и болот. Тяжкими были шаги Лоринтало и когда ступил он в пределы дозоров, ни один сумеречный эльф не преградил ему дорогу, хотя у них и был иной приказ.

Едва ли можно называть выдворение людей выигранной битвой, но именно так преподнесла ее Минрит. Коварные слухи о предательстве пускала Проклятая Душа, плетя лживые наветы на повелителя Доминиона. И когда властитель темных эльфов появился в столице, правдивыми мноигм казались слова, шепотом передаваемые из уст в уста. Самые верные подвижники Лоринтало первыми усомнились в услышанном, но после гневных речей архонта, даже у них не нашлось, что ответить во время жарких споров Внутреннего круга.

– Погляжу, мои сородичи уже собрались, словно коршуны. По слухам из Мертвых Топей славы вы не стяжали, да и не дано ее вам взять в честном-то бою. Продав души и заменив свет на тьму, стоит ли ожидать другого, от тех, кто прозябает в сумерках? Насмешливым взглядом обвел Лоринтало собравшихся на площади, молчаливо внимали эллины его словам. – Не сражался я за свой народ, когда он оказался в нужде и не буду впредь. Гхулас возвращаю его исконному хозяину, пусть Жнец ожидает другого счастливого владельца, кто будет готов смириться с ценой. Швырнув оружие в маяк Хэладеш, оно медленно исчезло в легком сполохе ядовитого огня. Мгла вернула свое, не оставшись внакладе, а Минрит уже собиралась всколыхнуть толпу и направить праведный гнев в нужную сторону, но случилось невероятное. Лоринтало шагнул прямо в струящийся хаос с такими словами:

– Принимай меня, ты ведь так этого ждал! Больше никогда Хэладеш не провозглашал волю созданий по ту сторону Темной Тропы и никогда не принимал жаждущих могущества эллин. Мог опалить кожу или и вовсе убить глупцов, возомнивших себя достойными такой участи. Сам Лоринтало уже не вернулся из лап Пустоты, по крайней мере, так считали темные эльфы.
Представ перед довольным Пауком, среброглазый эльф не падал ниц и не просил нового шанса вернуться. Вместо этого, когда владыка Царства Теней был готов прибрать к рукам храбреца, Лоринтало предложил сделку, удивившую самого отца лжи. Одна неприкаянная душа в обмен на тысячи, нет десятки тысяч верных последователей.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 17:23

[orangewhale]

Третья Мгла

Следующим архонтом стала Минрит, но не долог был срок ее правления. Рана, полученная от соприкосновения духа с одним из людей, не просто ослабила Проклятую Душу. Постепенно жгучее пламя пожирало ее изнутри. Решившись возродить мощь Доминиона, Минрит отправила ликаи расчищать дорогу к южным нагорьям. Не всех мертвецов удалось извести, многие еще бродят в чащобах, шастая по зыбучим болотам. Но на проложенный тракт редко выходят, а о Некрополисе многие и думать забыли.

С трудом перейдя за пологие склоны скал, эльфы обнаружили поселения Империи. Самое больше из них носило название Земар и хорошо охранялось, остальные поменьше стали первыми жертвами темных эльфов. Когда эллины осмелели, то не преминули напасть и на Земар, однако туда как раз явился один из прославленных сыновей Саргадона Валонд. Воины, под его предводительством орудующие багровыми клинками и магией огня надолго отбили охоту у приспешников Минрит заглядывать на территорию людей. Найдя обходной путь, Проклятая Душа стала действовать более осторожно, начав попутно строительство южной крепости Круал.

Бродя по жутким берегам, у которых когда-то останавливались корабли Империи, фанатик Ургас по частям разрушенных судов смог составить чертеж новых быстроходных фрегатов. Объединив некромантию и знание темных храмовников, сердцем пяти кораблей стали призванные духи Темной Тропы, связанные со своими капитанами неразрывными узами. Сильнейший отпрыск мрака вошел в тело Роковой Волны, которую повел Фартах. Долго удавалось изводить людские суда, грабить экипаж и принимать рабов. Пока сам император не поймал в ловушку призрачные фрегаты, сразив Фартаха в честном поединке, он отправил жуткую сущность обратно в ее мир. Но и на пороге смерти корсар не желал так просто сдаваться и наложив чары, утянул Валодна с собой на дно морское.

Много бед успел натворить сумеречный народ под предводительством архонта Минрит. Страшны были их дела, впоследствии которых пали Земар и Ангатал благодаря или даже отчасти стараниям М`Кара, чьи знаки носили на себе простые люди, выращенные под утробой Домиантис. Пробудив мертвых, посеял Доминион в рядах людей страшную панику. Но когда умерла Минрит и миром прошелся нежданный катаклизм, а в столице появились первые Хранители Врат, надолго пропали из виду эллиние. Ведь и сами без предводителя оказались потерянными сред распрей и междоусобицы.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:37

[domen12312]

Легион
Власть крыльев

«Мы наблюдали за всеми вами, не понимая причин, побуждающих убивать друг друга, сражаться за клаптики земли, куски камней и блестящие побрякушки. Мотивы, которые казались, смехотворно глупы и слишком нелепы, стали для нас откровением. Но это было потом, а сейчас вспомним времена до Первой Эры, когда мы еще могли наслаждаться нашим домом»

«Быть наравне с ветром еще не означает быть. Покоряя скорость и рассекая воздух, покоряешься сам и позволяешь рассекать себя и так во всем, до самого конца. Подобное продолжалось очень долго, не замечая, что творится под ногами, или просто игнорируя жителей низовья с их непонятными мечтами и проблемами. Нас больше интересовали мы сами и полет в пустоту, бесконечная радость, дарованная Им. Состояние, которое охватывает тебя целиком, поглощая всего без остатка, наполняет душу блаженством, заставляя переживать целый калейдоскоп чувств и эмоций. Пара таких мгновений может обернуться неделями, а то и месяцами, но в силу определенных качеств нашего мира и нас самих это не играло никакой роли.

Пространство Эмпирия тесно соприкасается с границами видимого мира, в местах, где такая связь становилась наиболее тонкой, появлялись порталы позволяющие заглянуть на происходящее внизу, хотя «низ» и «верх» это не те понятия, которые оказались весьма относительными, но для простоты мы используем именно их, еще одна черта нашего высокомерия.

Позволяло ли это нам вмешиваться в процессы, происходящие в иных измерениях? Не знаю, тогда это никого не волновало, но даже знай что произойдет, уверен интерес был бы тот же. Такое положение вещей устраивало всех, но после падения эльфов, на что по правде говоря не многие обратили внимание, Отец решил спасти нас от схожей участи, и низверг своих чад на землю, назвав это милосердием.

«Небо пылало в огне, предвещая беду, а огнем были мы. Но за что? Не пойму…»
[b]Каиро Зан – стих 3-й, строка 9-я, «Книга Слез»[/b]

В процессе падения или по иной версии спасения, каждый из Легионес лишился одного крыла, навсегда потеряв возможность вернуться в Эмпирий. Крылья были не просто символом, дающим возможность летать, они были вместилищем силы, ценность которой приходилось постигать уже после её утраты. Шок оказался настолько невероятный, что многие просто не выдерживали и совершали массовый суицид на глазах у всех. Братья, сестры, отцы и сыновья бросались с обрывов, с криками отчаянья и мольбами о помощи, но Он больше не желал слышать нас.

Страшнее всего было видеть детей, прыгающими вслед за родителями, конечно даже самые юные из нашего рода были ошеломлены, но понимания, того самого понимания, которое и порождало боль утраты у них еще не было. Я видел, как разбиваются о скалы их тела, хрупкие кости ломаются об острые выступы, связки рвутся и перемешиваются в труху. Криков не было слышно совсем, ведь кричать начали только тогда, когда до смерти оставались считанные секунды, а все звуки уже поглощала бездна.
В этот день была дана клятва мести, мести тому, кто предал любовь своих детей и тем, из-за кого мы были вынуждены скитаться по бренной земле".

Лаани Эйр - "Последние из Эмпирий"

Такари Насу – Парящая Земля Надежд

На самой грани выживания, лишенные дома, сильнейшие ками помнившие еще вкус истинного могущества, подняли над землей парящий остров, вырвав его из плоти Альмераден. Нездешняя мощь наполнила холодный воздух и магией оградились ками от всего мира на целые века. Позже однокрылых из числа великих, стали называть Надзи, что в переводе означает Почтенные. Асура, Кэджан и Хай Зо стали новыми покровителями расы и первыми из числа однокрылых.

Не только подняли над землей свое новое жилище Почтенные и оградили дом от незваных гостей, но и создали два дивных кристалла, лишенных своего света. Красный Энхай – копит мощь и каждый ками, по достижению возраста инициации отдает ему часть своей силы. Синий Дору – хранит воспоминания жизни в Эмпирии, и каждый, кто коснулся Энхай, получал разрешение единожды дотронуться к Дору. Над созданием Синего кристалла, Почтенные особенно потрудились. Дабы будущие поколения пусть на секунду, но могли ощутить то, что ощущали их предки, настоящий вкус свободы от полета длящегося десятилетия по нынешним самым скромным меркам.

Один становился Легионом, а Легион одним, большего ками и не надо. Нет у однокрылого племени ни богов, ни знания, куда уходят они после смерти. Зеркальная гладь металлов или воды не хранит на себе их отражения, ибо пришли они из другого мира. Но явившись сюда, преобразились не только ками. Земля в пределах магического пояса стала тоже подобна телу и душе легионеров. Элементали обитавшие теперь в заточении не питали большой любви к ками, становясь постепенно враждебными хранителями озер, рек, горных вершин, перевалов и мелких долин.

В те годы, когда Энхай еще испускал красноватый оттенок в ночи, а синий Дору заливался своими красками поутру, народ одаренный лишь одним крылом был куда теснее повязан между собой. Так могли ками обмениваться мыслями без лишних звуков, однако впоследствии эта способность навсегда будет утрачена после Войн Ненависти.

Стоит сказать, что не только сушу оградили Почтенные своим заклятием, часть моря тоже попала под влияние Купола. И когда флот Империи гонимый штормом настиг границы ками, корабли стали разрушаться на глазах соприкоснувшись с невидимой завесой. Многих утянули волны, но тем, кто выжил, посчастливилось попасть на дивный остров. Золотой песок, цветущие деревья и чистый воздух помог людям не скатиться в глубины отчаяния. Лоран Смелый собрал остатки уцелевших людей и повел часть из них в разведку, наказав другим готовить временное жилище. Джунгли окружали побережье со всех сторон, поэтому ориентира у имперцев не было. Зато ками, были хорошо осведомлены о том, кто ходил по их землям.

Легионеры встретили заплутавшую группу Лорана очень приветливо и даже согласились показать им свой дом. Но когда люди дошли до парящего острова, то нашли там гору трупов, выстроенную из друзей и знакомых, оставшихся строить укрытие на берегу. Не зря Лорана прозвали Смелым, достойно боролся имперец, но проиграл бой. Никто кроме него не стоял больше на ногах, тогда разорвав кольцо врагов, бросился воин по диким кустарникам. Надеясь забрать с собой больше жизней во время погони, чем мог в окружении.

Ками гнали человека довольно долго, забавляясь его попыткой спасти жизнь и когда Лоран добрался до начала водопада Исту, стали подталкивать его копьями к пропасти. Не страшился отпрыск из дома Фаргонов грядущей судьбы, прыгнул он в шумные брызги водопада, но больше не выплыл. Так считали ками.

Легенда об Анахейме

Вниз по реке, прибило тело смелого воина к берегу. Ранения его были тяжелыми из-за чего Лоран, постоянно находился в бреду на грани смерти. Но неподалеку, в уединении жила Хио, носившая голубые одежды, покрывавшие ее крыло. Как-то раз, проходила она мимо реки Истури, где нашла едва дышащего человека. Воззвав к помощи местного элементаля, девушка перенесла тело Лорана к себе в жилище. Где стала выхаживать и заботиться о незнакомце, словно о собственном соплеменнике.

Сильна была мощь ками в те дни, а людская воля к жизни не знала удержу. Быстро поправлялся глава дома Фаргонов, но еще быстрее крепли чувства между двумя столь разительно отличавшимися началами. Лоран как и Хион, не понимали языков друг друга, но этого им и не требовалось. Настолько родными стали эти двое, что однокрылая Хио могла делиться мыслями с мужем, будто с одним из легионеров. Медленно, словно только посаженное семя, произрастало их великое чувство, пока от этого союза не появился на свет ребенок. Мальчика Хио назвала Огари, но отец дал сыну имя на своем языке Анахейм, оно-то и осталось в летописи дней.

Спустя несколько месяцев с Парящей Земли Надежд Такари Насу явились легионеры представляющие Крыло Буревестников. Почтенные, почувствовали жизнь чужака на своем острове, когда тело Лорана полностью исцелилось, и незамедлительно отправили воинов за ним. Понимая, что задерживаться в жилище Хио, означает навлечь беду на нее и на сына. Лоран простился с супругой и Анахеймом, отправившись к владениям одного из элементалей. Там он дал последний бой, после чего сраженный арбалетными стрелами был доставлен в столицу, пред очи Почтенных. Знак дома Фаргонов, как и его славного воителя поглотило пламя.

Тем временем сын Лорана рос стойким юношей, унаследовав от отца темные волосы и карие глаза. От матери ему досталась сострадательная душа и доброе сердце. По исполнению Анахейму пятнадцати лет, наступил срок появления крыла. Но каково же было удивление Хио, когда вместо одного у ее сына показалась целая пара. Более среди легиона не появлялось больше ни одного ками о двух крылах.
В укромном жилище, Хио тайно растила сына, понимая, что его необычайный облик будет сильно раздражать сородичей и почти так оно и случилось. Как-то по берегу неспешной реки проходила группа молодых ками и увидела парящего над деревьями Анахейма. В следующий миг, двукрылое чудо исчезло от взоров удивленных легионеров. Поспешив к своим учителям в Такари Насу, они несвязанно пытались сообщить нечто важное. Из торопливой речи мало что удалось узнать, но главное старшие уяснили быстро. Весть сразу же попала к Почтенным, и те лично решили засвидетельствовать живое чудо.

Как Хио не старалась, а скрыть целый мир от ребенка она не могла. Поначалу радовались многие, молодой Анахейм еще неуверенно держался в воздухе, но и этого хватало, чтобы всколыхнуть жителей острова за самые тонкие струны их душ. Долго гадали Почтенные, кто был отцом Анахейма и когда Хио предстала перед Кругом Правителей, правда всплыла наружу. Почти провидцами были многие из народа ками, а уж властители Легиона и подавно могли поколебать даже само время. Не стали они скрывать истину и вскоре от Анахейма отвернулись все кроме матери. Никто не обижал сына Лорана, не говорил ему злых слов и не применял силу, но таким холодом повеяло от сородичей, что неуютно стало практически везде.

Не сидевший подолгу на одном месте, решил как-то Анахейм нарушить запрет и покинуть родной остров. Мать не стала его задерживать, лишь попросила быть осторожным в пути. Не прикасался Анахейм ни к синему ни к красному кристаллу, не оставлял он частичку своего естества и не поддавался сказочным видениям об утраченном доме. Как только вознесся он к небесам, то тут же направился к границам волшебного пояса. Миновав Хромовую Долину, Анахейма не удержала магия и теперь мчался ками на всех парах к встающему рассвету.

Птицы были ему верными спутниками, показывая, как именно стоит пользоваться природными талантами. В первые дни пути повстречались Анахейму даже драконы, могучие они проскользнули мимо, да так, что не угнаться было за ними ни как, даже с двумя крылами. Огибая скалистые горы, двинулся Анахейм восточнее, где прошел мимо одинокой пещеры. Затем направившись к широкой извилистой реке, легионер с радостью испил воды у Поющего Водопада, так его про себя назовут однажды ками. Впереди Анахейм частенько наблюдал дожди то и дело накрывавшие собой леса. Странным и удивительным казался ему этот неведомый мир, покрывавшийся затем семицветными радугами, увидеть которые доводилось не каждому смертному, ибо скрывались они высоко над облаками.

Не усидев и тут, сын Лорана пролетел над просторным озером и направился, куда глаза глядят. А привел острый взор Анахейма к древним руинам. Белизна камня давно померкла, но зато врата, созданные неведомым мастером, величественно сверкали на солнце серебряными гранями. Таинственные узоры словно манили легионера и восхищенный такой красотой, Анахейм коснулся врат. Белое сияние пробежало по серебру и затем петли плавно открылись вовнутрь, уступив место искристому свету. Вступив под сень белых вспышек, Анахейм попал в неведомый край. Почувствовав сразу же родство с этим местом. Долго летал сын Лорана восхищенный здешними просторами, пока не раздался могучий голос:
– Сын мой, зачем же ты вернулся в этот обреченный Мир? Внезапно среди белого света появился еще более яркий источник. Даликтон поведал историю Эмпириев, о том, как Творец ушел, оставив его в качестве стражника для ками, о чем они конечно не могли знать. Мир жил своей жизнью, а затем после бесчисленных эонов в пределы Благих Простор вторгся чужак, поднявший красные знамена, он принялся испепелять любимейшие творения Создателя. Стараясь спасти ками и оттянуть час, когда взор злобного врага падет на их род. Даликтон отправил обитателей Эмпириев к другой земле, взяв взамен часть их сущности. Из этой первозданной силы Даликлтон создал армию Орлунгов, наделенные смелостью и стойкостью, но двукрылое воинство не обладало самым важным – душой, а потому и свободной воли у них практически никогда не было. Страж Эмпириев надеялся, что ками обретут новый дом и больше никто из них сюда не вернется. Но сталось иначе. Пока Даликтон рассказывал Анахейму о судьбе его родины, за его спиной показался парящий в бесконечных облаках бастион. Будучи наполовину человеком. Сын Лорана ни как не мог понять, почему сражение до сих пор ведется. Ведь прошли бесчисленные века.

– Время на Альмераден течет иначе, нежели в Эмпириях, – наставлял Анахейма Даликтон, – Однако не место тебе здесь, ибо у твоих собратьев будет еще не одна страшная битва. Два дара получил Анахейм от Стража, одним была высвобождена сила, проистекавшая в его крови, но измененная человеческой природой. Вторым даром был меч, сработанный, не из металла, но из пульсирующего синим цветом холодного минерала. Такие орудия не видывали еще в пределах Альмераден. Благословив на прощание и дав Анахейму с собой несколько сотен орлунгов, Даликтон навсегда закрыл Священные Врата. Отправившись к Поющему Водопаду, ками оставил там свою небольшую армию и полетел домой.

С новыми силами, путь не занял много времени, но когда двукрылый достиг истоков мелководной Истури, то Анахейм обнаружил хижину матери в запустении. Горькая правда скрывалась неподалеку, у могилы с именем Хио. Не солгал Даликлетин о водах времени, но сделать уже ничего нельзя было. Потом Анахейм явился к Почтенным, желая поведать правду, но новое поколение уже восседало в Кругу Правителей. Едва начав рассказ, упреки в совершении преступления то и дело долетали со стороны. В конце концов, сыну Лорана пришлось явить свой грозный лик, обрамленный вспышками сверкающих молний, дабы сородичи умолкли. Однако и силой не смог он донести суть своих слов до горделивых правителей.

Оставив Парящую Землю Надежд, в растерянности Анахейм улетел на юг. Там среди долин и Садов Света, размышлял о происходящем сын Лорана, пытаясь понять, что ему делать дальше. Там как раз уже начали обосноваться люди и предвидя их дальнейшую печальную судьбу, Анахейм явился в покои самого главного чиновника. Несколько раз повторил двукрылый ками слова предупреждения, после чего направился к Поющему Водопаду проверить свою армию.

Проходя сквозь облака, легионер достиг леса, вечно дождливого и переменчивого. Там на невообразимой высоте Анахейм почувствовал тревогу. Свернув с намеченного пути, сын Хио и Лорана достиг мрачных земель, окутанных тенями, в центре которых высилась Черная Башня, строительство которой не прекращалось с момента ее основания. Позже прозванная Демоинческой. Рабы из всех рас и народов подгоняемые безумными созданиями неустанно клали проклятый камень, умирая десятками то от жажды, то от ужасных болезней. Но никто не осмеливался нарушать приказ М`Кара. Князь Темной Тропы хотел как можно быстрее достроить вершину, после чего смог бы распространить свое влияние на все земли и даже дотянуться до Имперского острова.

Видя, какая судьба уготована Альмераден, Анахейм не колебался, собрав всех ну или почти всех орлунгов, он с воздуха осадил Силори Дамнур, так эльфы назовут ужасную башню. Клинок цвета неба Анах разил порождений мрака легко и непринужденно, но как только стал Анахейм призывать рабов к бегству, те тут же пошли в атаку гонимые злой волей. Растерянный таким поворотом событий, ками не успел ничего предпринять. Орлунги были неудержимы и не уступали чемпионам Темного Князя, они тут же принялись убивать всех, кто осмеливался поднять руку на их господина.

Опечаленный Анахейм не мог ничего поделать, но когда пришел черед драться с М`Каром, то никакой жалости и сострадания легионер больше не проявлял. Молнии сверкали в его взгляде, синий клинок отбивал тяжелый молот, сложенный из самых черных душ. Постепенно Анахейм стал теснить властелина башни и в решающий момент нанес смертельный удар. Могучее тело М`Кара с тех пор было разрушено, но мстительный дух не желал покидать эти земли, претендуя на их правление. Сраженный Князь Пустоты не стал позорно проигрывать бой, а потому успел подготовиться и нанести чарами ответный удар.
Хоть и не обладали душой орлунги, но тело Анахейма тут же подхватили и унесли они прочь. Теряя сознание, двукрылый ками успел отдать последний приказ. Большая часть уцелевших творений Даликтона, с тех пор сторожит недостроенную вершину Демонической Башни. Говорят, когда орлунги несли тело своего предводителя, то случайно обронили в озеро сверкающий меч Анах. Затем донеся раненного ками к Закрытым Вратам, те неожиданно открылись и впустили нескольких крылатых созданий под защиту белого света. Большая же часть орлунгов до сих пор бродит где-то среди руин, надеясь, что однажды Анахейм снова поведет их в бой.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 17:24

[orangewhale]

Исход Легиона

Как известно Надзи, великие и первый повелители ками в начале Падения сотворили два сверкающих камня. Один из них был прозван Энхай, что копил силу, поддерживая магический круг, ограду от посторонних глаз, защищая земли от любых посягательств. Его красный свет был символом мощи Легиона, но мало кому известно, что при создании Энхая один из Почтенных едва не погиб, желая даже ценой собственной крови дать будущее следующим поколениям ками. Возможно именно по этому в дни инициации, камень по особенному багровел.

Совершенно другим был Дору, камень памяти, его сияние было мирным и спокойным всегда, сколько стояли столпы мира, синий как само небо и безгранично загадочный как сама жизнь. Коснувшись его, каждый ками переносился в те времена, когда их народ еще жил беспечно в пределах Эмпирий. Большинство считают это уловкой, очень искусной и правдоподобной. По мнению других, камень Дору служит порталом к утраченному дому, особая сила, запечатанная в нем, позволяет однокрылому потомку эмпирийцев увидеть то, чего он лишился. Приверженцы этой точки зрения полагают, что часть души действительно возвращается к Бесконечным Просторам свободы.

Много позже, Энхай и Дору стали называть камнями Судьбы и Раздора, ибо один был утрачен и привел к бессчетным страданиям, а другой лишь мог ненадолго повернуть время вспять, приближая неумолимый рок. Времена великих подвигов Анахейма прошло и тогда следующее поколение Почтенных подняло тему о том, что Легион может заявить свои права на мир, исполнив наконец-то завет предков – отомстить за утраченный дом. Но эти идеи не нашли поддержки в Легионе, поскольку многим хотелось еще подождать, насладившись спокойными сытыми деньками.

Именно в эти времена ками запечатлели историю любови, а ее судьбоносные герои Томоко и Янь сыграли не малую роль в дальнейшем становлении Легиона. Идущий по пути Феникса Томоко был вспыльчивым, смелым и амбициозным ками, в то время как Янь благоволила к магии элементалей, известных под сокрытым небом как Духи Охранители. Такой путь подходил для спокойных сердцем, практикующих мягкую, но стремительную силу, не идущую вразрез с последователями Сов.

На испытании перед обрядом инициации эти двое юных талантов так и не смогли определить, кто же был сильнее. Зато каждому полюбился один из дивных камней. Томоко благоволил Энхаю ибо считал что только силой они смогут возвеличить Легион над остальными, зато Янь всегда любила спокойный и глубокий Дору, подаривший ей несколько мгновений счастья побывать цельной, а не тем существом что вынуждено ходить по тропам Альмераден. Столь разные они быстро полюбили друг друга. Янь усмиряла пылкого Томоко рассудительно и строго, зато воинственный Ками с легкостью разрушил застенчивый характер девушки. Они так и не успели сплести крылья, поскольку Почтенные все же решились объявить на весь мир, кто именно является его законным правителем.

Копивший долгое время силу всех предыдущих ками камень Энхай был разрушен, а высвобожденный варп-шторм прокатился по морю, но магия неестественная для Альмераден не стала рассеиваться, она напрочь отрезала путь от материка к острову. Подобного пожалуй сами Подченные предсказать не могли. Поначалу они хотели осадить эльфов, но позже их планы изменил Томоко, возглавлявший один из передовых звеньев из числа воинов Феникса. Он угодил в плен в одну из вылазок, поскольку число противников более чем десятикратно превышало их группу, Легион никогда не бросал своих на произвол судьбы. Вызволенный Томоко не смог смириться с позором и после нескольких битв на приграничных землях между Империей людей и Легионом ками вспыхнула война, и она была не в пользу челвоечества.

Во всей этой неразбирихе, Надзи не заметили, что разрушение Энхая привело к необратимым последствиям. Каждый ками рожденный после Войны Гнева, был слабее тех, кто жил в мире и спокойствии. Поскольку веками однокрылое племя отдавало свою и так ее богатую силу Эмпириев. В итоге даже чтение мыслей в большей степени было утрачено легионерами. В след за падением Сельфура, были разгромлены и многие аванпосты, однако наступление так и захлебнулось, после столь скорого продвижение к стольным грдам людей. Вражеское войско, начавшее Войну Гнева, едва не дошло до стен Осмуна. Решив, что Империя была достаточно подавлена, Легион развернул еще несколько фронтов против эльфов и гномов. Перворожденные дали достойный отпор, сохранив паритет с противником на тех самых землях, которые давным давно были превращены в пустоши. Памятуя о силе, скрытой в недраг Дер галис Легион продвигался весьма осторожно, прощупывая силу потивника.

Зато гномы поступили хитрее они предложили немалый откуп и как знать согласились ли бы гордые ками на такое предложение, если бы не Янь ставшая тогда послом между двумя великими фракциями. Легион оставался единственной расой, которая смогла на невысоком уровне расщифровать для себя языки и наречия всех пяти народов. Ключь, который помог однокрылым не раз открыть непробиваемую стену непонимания.
Пока Томоко воевал на два фронта, Янь заключила несколько выгодных сделок для своего народа. Обескровленному битвами с Ордой Союзу не было из чего выбирать и они пожертвовали частью знаний алхимиков, а так же другими ценными материалами. По сути это был откуп, времени должно было хватить, дабы успеть занять глухую оборону. Легион же повернул освободившиеся силы в сторону Альянса, переломив исход сражений на свою пользу, однако вторгнуться в пределы Долины Драконов им так и не дали, отчасти сами драконы, небольшое число которых выступила во Второй Войне Гнева. После кратковременного перемирия с камнерожденными, ками ограничились владениями кузнеца Этара, где обосновали наблюдательный пункт вместе с несколькими горнизонами. Так началось десятилетнее затишье, давшее возможность всем сторонам немного передохнуть от пролитой кров.

Тем временем, получив серьезное ранение Томоко отправил весточку Янь и однокрылая быстро явилась на зов возлюбленного. Ведь сеть Хранителей развернулась довольно далеко в те дни. Уже, будучи ветераном, Томоко просил прощение у любимой, ведь вместо мирной жизни, семьи и детей, он выбрал ненависть, так почитаему его народом. Об этом ками нисколько не сожалел, но видя, какой несчастной стала любовь всей его жизни, у него разрывалось сердце. Легионера достойно проводили в последний путь, отправив тело по течению реки. Янь же отозвали на Парящий Остров, где преставили к академии и возложили обязанности по уходу за оставшимся из камней. Поскольку ценность его невероятно возросла для всего Легиона. В одиночистве Янь доживала свои дни, так и не увидев победы бывших эмпирийцев. Зато разгром со стороны внезапно обозвавшегося Доминиона в битве под Силори Габил, поставил крест на идеи абсолютного господства.

Первый дракон

С появлением темных эльфов баланс сил пошатнулся и несмотря на то, что остальыне народы больше находились в состоянии близком к вражде, Легион не мог воевать со всем миром. Совет Почтенных, 3й на памяти ками, покинув Парящий Остров Надежд, лично возглавил несколько битв, а затем и полномасштабное отступление. В Южной части континента однокрылые надолго заркепились в городе Сельфур, Западнее была взята под стражу территория Арау. Большую часть Севера прикрывали горы, но помимо Этарских угодий, Почтенный повелели удерживать и Мегил. Таким образом, добрая четверть Альмераден была зачищена от противников и несмотря на потери, появление Доминиона заставило всполошиться весь Альянс, поскольку с момента Предательства, два народа пошли совершенно разными путями и вот они вновь встретились во Вторую Эпоху начавшуюся с Войн Гнева.

Империя, лишившаяся своего центра на острове из-за магических штормов, надолго потеряла возможность координировать свои действия. Меж тем Орда и Союз прекратили всякое противостояние, затихли битвы близь Этара, куда теперь частенько наведывались обозы рангар. Узеро, второй командущий третьим дивизионом Крыльев, неожиданно для себя увлекся алхимией, да так, что полвека провел за этим делом, доставая по возможности самые редкие материалы для своих изысканий.

Гномы всегда вели свои дела честно, но о том, откуда они могли достать то, что получить казалось было невозможно, никогда не говорили, по крайней мере, вслух при посторонних. Забросив все обязанности по обороне Аванпоста, практически сложив полномочия заместителя, Узеро усердно работал над формулой, способной вернуть Легиону его былое величие еще во времена Эмпирий. Несмотря на протесты командующего Эриямы, Надзи дали добро на исследования бывшего камандира Кондоров, помятуя бывшие заслуги. Не столько важность проекта, сколько интерес к ее результатам одолевал владык ками, ведь вряд ли можно было сосчитать попытки, вернуть утраченное и ни одна из них не была успешной. Но всяческие старания внутри расы всегда поощрались на должном уровне.

Узеро решил, что ждать больше нельзя и опробовал формулу на основе драконьей крови и чешуи на себе. Двукрылым он предстал перед Советом Почтенных, однако в момент приема спазмы боли охватили тело кондорца, а через мгнвоение не легионер, но нечно совершенно иное стояло перед тремя Надзи. Мутация, неконтролируемая и непредсказуемая сразила Узеро в момет его славы.
По приказу, исходившему из Парящего Острова Надежд, все формулы, трактаты и материалы, послужившие чудовищной трансформации, были уничтожены. Со временем Узеро смог даже вернуть контроль над разумом и бежал из той темнице, в которой его заперли, боясь огласки, к тому же обезумев, мастер Крыла Кондора не контролировал своих действий.

Дроконоподобным он пересек несколько километров летом, но затем упал с высоты на землю, поскольку полет забирал слишком много сил. Постепенно Узеро понял, что подобный метод перемещения требует взаме жизненную силу, состаривая носителя очень быстро. Потому, ками изгнаннику пришлось передвигаться пешком. Достигнув через енсколько месяцев земель Арау, горе алхимик хотел доказать, что несмотря на чудовищный облик, он все еще может сражаться за Легион.

Как не старался, Узеро не мог вернуться к прежнему состоянию. Он получил два крыла как хотел и даже смог ими воспользоваться пусть и не долго, но плата показалась ками слишком высокой. Возможно, используй он другую основу вместо чешуи и крови дракона, он бы не стал тем, кем он был сейчас. Но для печали не было времени, однако пока Узеро обустраивал логово, недалеко от молодого поселения Легиона, на Парящем Острове почтенный Эйясу пришел к выводу, что содержать под стражей пусть даже и лишенного прежнего обличия легионера было несправедливо. Донести свой указ до алхимических дел мастера не успели буквально на несколько дней. Эйясу повелел разослать гонцов с предупреждением, что как только где-то объявится Узеро, его не следует убивать. Однако сколько бы ни были быстроногими ками, до Арау новости дошли в самый последний черед, не считая Этара.

Тем временем, Узеро обосновался недалеко от прилегающик к аванпосту земель. Люди были отброшены до самой пустыни, да и внутри страны дел у них хватало. Светлые воины Алуранца схлестнулись с преспешниками из дьявольских Кабал Доминиона. Казалось бы мир и процветания должны были стать новыми спутниками пришедших из Эмпирий, но завоеванные земли оказались не так просты. Изгнанные и более приметивные народы, дикие животные и необузданыне создания природы не давали покоя крылатой страже. После окончания Войн Гнева, итак немногочисленная раса ками, вновь нуждалась в силе. Патрули кондоров не могли обеспечить безопасность всех трактов, а потому их сосредотачивали на самых жизненно необходимых маршрутах.

Однажды в лесах Руан, что примыкали к Арау с Запада, потерялась группа исследователей. Как раз неподалеку охотился Ухеро на мелкую дичь, когда услышал крики о помощи. Парочка наг, как раз заканчивали препарировать одного из ками, прямо перед глазами молодой девушки Риоко, единственной выжившей из своей группы. Среди ее друзей не было воинов, более того они должны были пройти обряд инициации через год, а потому не смогли даже сопротивляться животному натиску змееподобных тварей.

Узеро выскочил из-за деревьев и нанеся одной наге смертельный удар когтями, обратил в бегство другую. Риоко, считавшая, что теперь ей отобедает более сильный хищник потеряла сознание. Однако очнулась она в небольшом овраге, где подле нее стоял Узеро.
– Не кричи, – настоятельно посоветовал ей ящер. Секунду девушка обдумывала сказанное и только затем поняла, что чудище изъясняется на одном с ней языке. – Я не какой-то там монстр дева, просто ками которому не посопутствовала удача. Раздосадованный Узеро поведал замершей Риоко свою историю и на удивление, та повера ему. Она отказалась уходить к поселению Легиона, пожелав помочь спасителю хоть как-то облегчить его участь. И так и случилось, днями напролет Узеро пропадал, патрулируя местность и помогал как мог своим обреченным сородичам. Вскоре до властей Арау, достигли слухи о дарконоподобном создании, что помогает жителям окрестных земель справляться с напастями.

Примитивный домик, в котором осталась Риоко, был безопасен, поскольку в первую же неделю все хищники мигрировали подальше от такого места обитания Узеро. Вскоре, Риоко родила мужу троих детей, для ками это было сродни чуду, ведь ен вкаждой семье за целое поколение появлялось хотя бы два ребенка, а тут целых три. Сузу назвали старшу дочь, среднего сына Аои, а младшего Изуми. Они все родились обычными детьми без изъянов в их плоти, что порадовало отца семейства больше всего на свете. Но как оказалось, не совсем простыми были дети первого из Драконов.

После стольких слухов, в арау прибыл командующий Эрияма, надеясь отыскать своего друга. Взяв с собой в дальнюю разведку ками из Крыла Орлов и Воронов, он налегке отправился туда, где по мнению жителей Арау обитал диковинный дракон. По случаю расширения семейства, Узеро перебрался вместе с женой и детьми поближе к реке, что бы Риоко не переутруждалась с поиском воды. А вот Эрияма застал лишь брошенное логово, но свернув в противоположную сторону от нового дома, бывшего алхимика, он вновь отправиля на поиски. Там на легковооруженынй отряд напали силенас, чьи племена возвращались на принадлежащие им когда-то территории. Достойно сражался Эриямя своим копьем, однако в драке его товарищи все погибли, а самого командующего оглушили ударом по голове.
Но исход сражения решило появление Узеро, чей облик поверг силеносов в шок, а затем и в бегство, после смерти нескольких сородичей. Склонившись над телом товарища, Узеро пытался понять, жив ли тот еще, но внезапно очнувшийся он с испуга пронзил горло чудища, лишь затем увидев в глазах дракона, такой знакомый и живой взгляд. Осознав содеянное Эрияма чуть было не покончил с собой, но на последнем издыхании оратившись в прежнее обличие ками, Узеро попросил друга приглянуть за его семьей, указав дрожащей рукой путь.

Похоронив старого знакомого и павших воинов, Эрима отыскал на берегу реки Риоко. Вместе с резвившимися детьми. Поведав ей правду, он предложил вдове отправиться на Остров Надежд и опечаленная Риоко подумывала отказаться от предложения того, кто убил ее мужа, но посмотрев на детей, она решил, что им будет лучше расти вблизи ее удивительной родине, чем в таких опасных землях.

В столице Эрияма попросил у Совета Почтенных самое жестокое наказание, котоыре те смогил бы измыслить для него. Но Эйясу решил иначе, лишив титулов и звания командующего, он сделал легионера слугой семьи Узеро. Детей же, Надзи взял под свою опеку. Риоко позволили прикоснуться к камню Дору, а честное имя Узеро было вновь востановленно в летописях Легиона. Когда молодым ками из семейства Риоко предстояло выбрать путь, оказалось, что они тоже могли превращаться в драконов, пусть и не таких сильных как сам Узеро. Посему ни одно их Крыльев, не подходило для столь одаренных детей. Так в Легионе появились воины Драконы, немногочисленные, но сильные и выносливые они часто выступали в самых жарких сражениях, соперничая с многими чепмионами других рас. Тайна же превращения осталась загадкой. Посколкьу большая часть записей эксперимента была утеряна или уничтожена из-за опасений, что проклятие постигнет весь род Отрекшихся. Но сколько бы самые поразительные умы не пытались вернуть формулу перевоплощения, успехов не добился никто. Даже гномы и те признали затею невозможной.

Род Узеро и по сей день несет в себе частичку огнедышащего наследия, только по наследству она передается к другим ками, поэтому численность Крыла Драконов всегда была ограниченной.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:38

[domen12312]

Межрасовые конфессии Альмераден

Форумианцы

Нищие, что убегают от войны с сотен городов и поселений, взывают к милости различных богов, вознося молитвы от имени шести народов. Иногда их стенания можно услышать ночью, слабые духом просят у всевышних сил о лучшем завтрашнем дне. Зато при свете Солнца ищут они подаяние и почти не работают, считая своим священным долгом денно и нощно просить прощение за всех живущих на Альмераден. Считается, что когда люди стали строить первые церкви во славу Бога с множеством лиц, от них протянулась ниточка к другим расам.
На нейтральных территориях или в черных торговых городах, многоверцы объединялись в Форумии. И чем больше был хор просящих, тем больше шанс достучаться до безразличных богов. Порой кажется, что их стенания достигают своей цели и какой-то Блаженный обращает свой взор в сторону зовущих, воплощая толику их несбыточных надежд.
Форумианцев презирают и считают не более чем пылью под своими стопами власти шести народов. Большинство жителей Альмераден, сторонятся форумианцев как чумы, стараясь не обращать внимания на низшие слои, тесно сплетенные в противоестественном союзе, как полагают служители ортодоксальных религий. Однако есть те, кто принимает за правду силу этого коллективного плача веры, но таких ученых, эзотериков и исследователей не много. Чаще всего вопрос нищих из Форумий просто не подымается, ввиду незначительности влияния самой конфессии.

Идущие путем Оффтара

В самом начале Первой Эры, а может быть и того раньше, когда Орда только начинала свое становление, шаман Оффтар забравший осколки древней реликвии, покинул орхемов. Орки давно забыли о блудном сородиче, но мир до сих пор помнит его. Удалившись высоко в горы, Оффтар построил там себе скромное жилище. Никто не знает, как долго прожил шаман, история его личности во многом загадочна и до конца не ясна. Доподлинно известно лишь о некоторых деяниях Оффтара. В Орде помнят еще, как их родич отвернул от собственного народа Воительницу Имхед, для орков это было самым страшным деянием.
По словам самих Идущих Путем, в долгом уединении Оффтар достиг просветления. Заключалось оно в отказе от мирских благ, аскетичном образе жизни и неприятии любого насилия. Поскольку Альмераден это одна из туманных граней мира, а существует их бесчисленное множество, но все подобны миражу, война и ненависть лишают других спасения. Так говорили мудрецы во времена Первой Эры и во все последующие века.
Идущие Путем Оффтара не проповедуют своих взглядов в столицах королевств или в нейтральных городах. Чаще они обитают вдали от суеты, поближе к дикой природе, там, где тяжело найти мерконтильность или начать войну. Редко появляются оффтарианцы среди народа, потому за ними никто не охотится и не притесняет. Обычно к мудрецам обращаются за советом или пускаются на поиски Идущих Путем, чтобы стать их послушниками, хоть и редки такие случае. Оффтар завещал любить каждого, независимо от того враг он или друг, так вера постепенно перешла на другие народности.

Последователи Баггердеша

Неизвестно был ли вообще Баггердеш на самом деле, но более других презираются именно его последователи. Короли, Императоры и Правители шести великих рас призвали бороться против сторонников опасной веры. Преступники, бандиты, лжепророки – так клеймят последователей Баггердеша любые власти, даже если они друг с другом заклятые враги. Сами отступники говорят, что слово их духовного лидера будет распространяться вечно. Мир несовершенен и через это несовершенство последователи идут к своим целям.
Опасной магией и запрещенными знаниями владеют сторонники Баггердеша. То тут, то там в разные Эры творят они свои дела, ведя тайную войну, но против кого неведомо. Мало кто видел живого последователя, а если кого и поймают, останется этой в секрете для других. На самом деле, примкнувшие к Баггердешу самая малочисленная религия, но не стоит ее недооценивать. Первыми мощь скрытого ордена познал Альянс, когда потерял свои Серые Башни, стоявшие на страже Драконьего Перевала. Затем пошли диверсии в Имперских городах, нападки на Орду, странные убийства на территории Легиона, кражи из сокровищниц Союза и ритуалы потрясшие сам Доминион. Врагами шести народов стали Последователи Баггердеша, порой объединяя против себя злейших противников. Большая же часть деяний культа остается в тени, как и сами лживые покроки, обнажающие неприглядную правду.

Героические души

Земли Альмераден долгие века терпят нескончаемые битвы за славу, а народы ее населяющие слишком рано познали жестокость. Мастера бойни, властители стихий и великие полководцы приходят, чтобы потом за считанные мгновения уйти бесследно. Но не все души покидают мирскую юдоль, обретая покой или вечное проклятие. Незаконченные дела приковывают их к родным краям заставляя бродить никем незамеченными, до тех пор, пока не настает час нужды.
Никто не знает, в каком месте произойдет слияние миров или кто станет новым Спасителем. Но когда появляется необходимость, для всех неприкаянных загорается маяк. И тысячи сильнейших душ спускаются к телу избранного, наделяя его своей мудростью и мощью, равной которой, нет на Альмераден ни у одной из живущих. Узнать носителя героических душ можно по его глазам, свет из которых источается поразительное сияние: у Империи – это золотой блеск, у Альянса – зеленый цвет колышущейся листвы, Доминион – носит отпечаток ночи, у Союза – серый взор, словно холодный камень, Орда – пылает алой жаждой, а Легион – струится нездешней белизной. Только выполнив задуманное, духи покидают тело, но и сам носитель в тот же миг лишается жизни. Такова цена за использованное могущество. Кое какие детали обрисованы в сказаниях о Клинках Армагедонна.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 20 2018, 13:55

[orangewhale]

Ваалукарис

Погрузив разум императора в волшебный сон, тело Саргадона заточили средь глубин священного озера Инрэ. Эльфам казалось нечестно убивать того, кто предлагал им мир и вечную дружбу, но страшные видения, посетившие мудрейшую из дев эннулие, напугали жителей Алуранца не на шутку. Проблему отложили до лучших времен, забыв не только о человеческой душе, но и про второго узника Инрэ. Призраки заменили Саргадону реальность, а благословенные воды сохраняли бы жизнь столько, сколько потребуется.

Недооценили эльфы только мощь Ваалума, выкованного Калувэем и подаренного королю Иллиндору. Меч так страстно желал найти своего создателя, что смог бороться с волей магов Альянса. Почувствовав появление еще одной души в своей темнице, Ваалум потихоньку стал взывать к Саргадону. Поначалу усилия его казались, напрасны, но затем спустя годы беззвучный голос претворился в шепот, проникающий в людские сны. Видения становились все темнее, пока окончательно не рассеялись туманной дымкой. Однако одного пробуждения было недостаточно, чтобы разрушить чары целого совета Инириен. Тогда Ваалум призвал человека на помощь и Саргадон согласился, пусть и не знал, кто именно попал в беду. Если разум императора был помутнен всего на всего сновидением, то предательский клинок защищала более изощренная магия.

Тысячи серебристых нитей толщиной с волосок удерживали эфес и лезвие в воздухе, пронизывая собой пространство вокруг. Прикосновение к любой из них грозило смертью, простой и безболезненной, но такой неотвратимой. Ваалум хорошо понимал, что шансы на успех были малы, поэтому давал всяческие подсказки Саргадону и даже немного своей силы удалось передать человеку. Дважды тот чуть не расставался с жизнью, но в конце концов императору удалось заполучить меч. Вместе они покинули озеро и пределы эльфийских земель незамеченными.

Несмотря на свою скрытную природу, Ваалум по крупицам делился могуществом с Саргадоном, поведав тому, как сильно желает вернуться к своему хозяину. В ответ бывший император рассказал о Светлоликом правителе и о его славных деяниях, как перед походом Лучезарная Звезда Империи навсегда исчезла с лика Альмераден. Схожая судьба, покинутых и брошенных, крепче всякой дружбы и кровных уз связала Саргадона и Ваалум. Со стороны меч казался огромным и не очень удобным для сражений, но сталь оказалось довольно легкой, давая возможность Саргадону фехтовать любой рукой.
Из одежды у человека оставалось не сильно много вещей, но кое-что Саргадон успел прихватить из Алуранца. Легкая кожаная подкладка от брони, была единственным напоминанием о старой жизни. Остальная амуниция досталась от добрых эльфов. Неудобства доставляло отсутствие подходящих ножен для Ваалума. Зато потом Саргадон придумал замечательное крепление на спине, и поход стал куда проще. Поначалу мысли гнали правителя к одинокому острову и его собственному народу. Но посовещавшись с клинком, Саргадон понял, сколь много времени провел в заточении. Посудив, что без него Империя не развалится, тем более, когда плащаница находится в надежных руках, Саргадон отправился на поиски Светлоликого. Попутно человек старался напасть на след Калувэйя, но так и не достиг успехов ни в одном из дел.

Осторожно пройдя у самых границ Зачарованной Долины, Саргадон переплыл широкую, но спокойную реку, оказавшись неподалеку от Демонической Башни. Тамошний владыка, прознав о пришельце, попытался подчинить его себе, но ничего не вышло. В гневе М`Кар приказал созданиям ночи доставить дерзкого к его престолу. Правда, не один из низших порождений мрака так и не вернулся, чтобы рассказать об успехе. Саргадон бесстрашно встретил пришедших с Темной Тропы, с помощью Ваалума он не только перебил злых созданий, но и наконец, впервые понял, каким исключительным мечем обладал. Не задерживаясь дольше необходимого, человек покинул пределы Темной Башни, силуэт которой лишь издали, виднелся на подернутом тучами горизонте уже внушал страх и бывший император не горел желание вступать в схватку с местным властителем, а потому поспешил покинуть пределы его земель.

Скитаясь по глухим степям в одну из ночей, Саргадон расположился возле уютного дерева, разведя небольшой костер. Бывшему императору не требовался огонь, чтобы согреться. Ваалум надежно защищал от многих проблем бренной плоти, будь то голод, холод или старость. Но клинок не спешил делиться полной властью, отдавая ровно столько, сколько считал нужным отдать. И наступившая ночь была не исключением. За время странствия, Саргадон немало повидал и многому научился, он знал, что меч каким-то образом связан с другими мирами. Алая Дорога лучше всего отзывалась на песнь Ваалума, иногда из недр адского пламени приходили духи, которые так и не смогли сообщить ничего внятного про Калувэя или Светлоликого. Под звездами клинок опять поделился очередной толикой власти с Саргадоном, ведь чем могущественней становился носитель, тем больше возможностей открывалось для Ваалума. В эту ночь сошедший с Алой Тропы демон оказался куда сильнее предыдущих, но он так же покорно отвечал на любые вопросы, находясь в кругу пентаграмм. В итоге гнусная тварь, именуемая Джахал так разоткровенничалась, что сообщила с ехидной ухмылкой, будто никогда не достать смертным или другим обитателям Альмераден силы для достижения их заветной цели, особенно той что так желали Саргадон и Ваалум.

В бешенстве, отчасти подпитываемый злостью проклятого клинка, Саргадон простым жестом низверг демона, превратив его жуткую оболочку в пепел. В этот миг Ваалум снова наделил человека мощью, но равными они так и не стали. На севере Саргадон пробыл недолго, там вовсю разворачивалась война между Союзом и Ордой после разрушения города-крепости Винаса.

Сделав крюк, имперец давно забывший про родную Империю набрел на руины, среди которых красовались вмурованные в скалы Врата. Прикосновение к неизвестным иероглифам принесло только обжигающую боль. С тех пор Саргадон носил на правой руке перчатку, непременно подумывая, когда-нибудь открыть те чертовы Врата. Дойдя к озерному берегу в Земле Зеркал, человек едва не попал в магическую ловушку. Вновь выручил Ваалум, когда Саргадон заглянул в воду, его душа уже готова была затеряться среди зеркального лабиринта. Меч вспыхнул багровой вспышкой и крик Ваалума разорвал тишину внутри Саргадона. Странные существа успели убежать, но потом никто больше не пытался проделать каких либо трюков с разумом воина.

Добравшись до пещеры гигантов, Ваалум принялся учить человека чертить новые пентаграммы и оберегающие наговоры. Знание рекой текло в Саргадона, за что имперец платил терпением и усидчивостью. Изредка он находил в пещерах достойных противников, но глубоко в подземелье не смел забредать. Клинок не советовал искать верной смерти в таком паршивом месте. Так что когда Саргадон постиг искусство магических рун, он направился на Юг, где нашел Древний Город Арканы. Внутри обнаружился старинный Храм Орбиса неохотно делившийся своими секретами. По легенде именно в Храме Орбиса Саргадону открылось нечто, навсегда изменившее не только душу человека, но и саму суть Ваалума.

Почти мертвым бывший император выбрался из древнего города. Клинок временно уснул и человек остался один на один с тяжелыми думами. Размышляя о случившемся, Саргадон понимал, что рано или поздно Ваалум предаст и его. Необходимо было впитать еще силы меча, перед тем как начать финальную битву. Полностью мощь оружия не иссякла, просто ее стало значительно меньше. Через пару месяцев голос Ваалума отозвался в голове Саргадона с поразительной четкостью, произнеся всего несколько слов:
– МЫ ОТПРАВЛЯЕМСЯ В ПУСТОШИ!
Не имея ничего против, имперец размеренной поступью направился по необычайно пустынным и бесплодным землям. Сколько дней прошло, человек не считал. Монотонные они сменяли один другой, пока клинок не велел остановиться. Где-то впереди за бескрайним горизонтом начинались первые возвышенности Драконьей Долины, увидеть которые с подобного расстояния было невозможно. Зато меч чувствовал летающих рептилий и их мать Ишрат, поэтому дальше идти отказался.

В одной из канав удалось найти лаз, через который Саргадон смог попасть прямиком в пещеру. Проходы в мрачном подземелье были просторными без единого завала, но выученному Кошачьему Глазу бывший император доверял значительно больше. Сила витала в затхлом воздухе, вперемешку с пылью и чем ниже спускался человек, тем явственнее чувствовался отпечаток иного мира. Достигнув дна, Саргадон еле стоя на ногах, поддерживаемый исключительно волей Ваалума. Казалось, пространство в этом месте могло распасться на тысячи частей, обнажив истинную суть вселенной. Тогда клинок повелел, нет, не попросил как раньше, повелел начертать неизвестные Саргадону пентаграммы. Символы словно оставляли какой-то грязный след в памяти. Не было ни яркого свечения, ни потустороннего вмешательства как раньше. Простые закорючки на песке складывались в ни чем непримечательные фигуры. Зато стоило закончить последнюю каббалу, как Ваалум, молвил вслух. Первый и последний раз проклятому мечу дали слово.
– ОТКРОЙСЯ! По воздуху пробежала извилистая полоса, напоминавшая треснувший лед на пруду, мрак, словно моментально провалился в разлом, а пещера наполнилась алым свечением. Жуткое сияние дополняли вопли и крики, заглушаемые изредка ударами плетей вместе со странным утробным рычанием. Внезапно кто-то попытался пройти сквозь портал, на что Ваалум тут же отреагировал выставив невидимый барьер. Вторую пару демонов оказавшихся куда проворнее своего соплеменника, Саргадон лично пронзил лезвием клинка. Больше желающих прорваться в мир живых не нашлось.
– АЛАЯ ДОРОГА ДОЛЖНА ОТКРЫТЬ СВОИ СЕКРЕТЫ! Требовательно повелел Ваалум, но из той стороны раздался лишь смех.
– ГДЕ МОЙ СОЗДАТЕЛЬ, ЧЬЯ РУКА ВЫКОВАЛА МЕНЯ В ВАШЕМ ГОРНИЛЕ И ПРИДАЛА ЗАВЕРШЕННУЮ ФОРМУ ИСПОЛНЕННУЮ ДУШОЙ?! Ответа не последовало, зато послышался треск крыльев, трение хитина и клацанье зубов. Кто-то очень властный позволил созданиям Алой Дороги вырваться наружу, прорвавив защитные барьеры, попутно сметя большую часть пентаграмм. Держалась только единственная руническая вязь, расчерченная на всю комнату, а демоны начали заполнять пещеру, оскверняя одним своим видом лик Альмераден. Саргадон смог запечатать портал, после того как клинок снова наделил его полнотой власти, но слишком много тварей Алой Дороги успело сбежать из своего мира. Прорываясь к реальности, демоны не обращали внимания на человека, в своей первичной форме они весьма слабы, поэтому почти все старались скрыться в темноте бескрайних тоннелей. Покончив с порталом, Саргадон выбрался на поверхность, не особенно беспокоясь о тех созданиях, что населили теперь здешние пещеры.

Ваалум как-то сник после произошедшего и бывший император взял инициативу в свои руки, направившись на север к покрытой пеплом впадине у подножья небольшой горы. Путь пролегал прямо через заросли Дождевого леса, опасное озеро и растянувшиеся равнины. Единственная возвышенность, которую с трудом можно назвать горой, была когда-то настоящим вулканом ныне потухшим. Именно на ее склоне Саргадон вонзил Ваалум острием в землю и призвал нескольких духов в помощь, попытавшись отправить тех в тело проклятого клинка. Неизвестно сколько длилось противостояние, но когда веки бывшего императора открылись, в них больше не было ничего человеческого. Ваалум полностью захватил тело, а людскую душу поместил внутри меча вместе с несколькими демонами, дабы ослаблять ее по мере необходимости. Став свободным от уз металла, порождение Калувэйя приняло новое имя Ваалукарис, позже в проклятиях его назовут Рыцарем Ада. Среди сыновей Империи Ваалукарис принял к себе троих учеников: Тэнглора Смертоносного, Артаиля Жестокого и Керона Мучителя. Века прошли, и нет ныне на Альмераден Ваалукариса, никто не знает, куда он делся, умер ли, ушел Алой Дорогой или просто затаился.

Люди помнят, как убили Керона и Тэнглора, не успев покончить с Артаилем. Наследие Жестокого Вестника живо, хотя большую часть реликвий и трактатов уничтожила инквизиция, но кое-что дожило до наших дней. Последний том «Жертвенника» попал в подвалы столичного дворца в руки одного любопытного чиновника. С его подачи в армии людей появились собственные Рыцари Ада, презираемые святой верой, но такие необходимые для войны с сильными врагами.

Сообщение было отредактировано orangewhale: Декабрь 21 2018, 17:41

[domen12312]

Дневник Кригосса

Обращенный в пепел мир, пустынный и бездыханный принял его в распростертые объятия. Сущность, некогда могущественная и беспощадная, вынуждена была принять облик жалкого создания – тень себя былого. Даже демоны низшего сословия едва ли опускались до подобного. Но голод и скитания без малейшей добычи, полные лишений и ненависти вот уже долгие века, сделали свое дело.

В когтистых лапах Оно держало странный фолиант, память смутно подсказывала, что ранее эту вещь Оно уже пыталось уничтожить в порыве гнева и даже оставляло его на дне самых бездонных подземелий. И каждый раз книга без названия снова и снова возвращалась обратно самым удивительным образом. Вдохну запах пустых страниц, Оно вновь ощутило пустоту, ни следа и крупицы магии, будто самый обычный предмет из мира смертных. Как и всегда прежде, вещь казалось весьма заурядной. Однако в этот раз на обложке произошли какие-то изменения, появилась едва осязаемая надпись, даже не надпись, а просто слово от прочтения которого, в голове создания что-то пробудилось. Попробовав его как бы на вкус, тварь ехидно улыбнулась, вспоминая забытое в голодной агонии имя – Кригосс.

Посмотрев на умирающее небо, отпрыск Инфернальной Грозди из Хельшазарадона, единственный наследник первой крови решил наконец поступиться своей гордостью, лишь затем, что бы нанести еще более сокрушительный удар своим обидчикам. Разум Кригоса окончательно пробудился, хотя голод не утихал ни на секунду, но на некоторое время он мог с этим совладать.

Каково же было удивление принца-демона, претендовавшего на правление центральным миром Инфернальной Грозди, когда в адском пламене он узрел болезненную пустоту. Огонь всегда был и будет здесь повсюду. Но на месте Хельшазарадона зияла чернота, а его дом, его месть, возможность убить прародителя Грагоса, втоптать врагов-завистников в пыль была похищена навсегда. Какие-то немыслимые силы вырвали инфернальную сферу в пространство бытия. Крик злости и досады прошелся по окружающей пустоте, заставив пламя несколько поутихнуть на мгновение. Убийство низших сущностей едва ли могло заглушить постоянный голод, но стало несколько легче его переносить. Однако ни одна проклятая душа не знала ничего, что могло бы привести Кригоса на след потерянного дома. Воспоминания примитивнейших сородичей хранили лишь страх, который охватил их в момент уничтожения Хельшазарадона, не более того.

Так демон начал поиски, перебиваясь душами с захолустных миров, покинутых своими божками и в конце концов нашел могилу Хельшазарадона. Планета с одиноко вращающимся спутником висела около тускло горящей звезды. Кригосс сразу почувствовал близость нескольких пластов реальности Алой Дороги и Темной Тропы, в былые времена он не обратил бы даже на них внимания, но сейчас действовать приходилось осторожно. Главное не показывать другим хищникам, насколько ты был слаб.

Осмотрелв планету, Кригосс пришел к удивительному открытию, несмотря на слабые токи жизни, ее еще можно было спасти. Правда за многие века на ней успели обосноваться и исчезнуть некоторые цивилизации и сейчас последняя из них, лежала в глубокой спячке. По видимому они из последних сил сопротивлялись натиску Темной Тропы разрушившей реальность и выпустившей свои миазмы на свободу. Понимая, что вряд ли ему удастся совладать с двумя князьями Мрака и Пламени, а еще и с теми, кто дремлет под толщей земли, Кригос придумал весьма хитрый план.

Посетив Адскую Дорогу, он быстро убедил местного владыку бойни и нескончаемых сражений встать на свою сторону, поскольку по доху они были рождены в одной и той же Грозди. Но вот Пауку, засевшему в глубинах Темной Тропы, было мало обещанных Кригоссом даров, он жаждал интриг, падения и возвышения во мраке, что бы жертвы не просто шли в его сети, они должны были липнуть к паутине и барахтаться в ней, сохраняя надежду однажды спастись из бездны. Раздраженный, но терпеливый, отпрыск Хельшазарадона уверил Паука, что его просьбы услышаны и никто не останется обделенным. Но Кригосс подметил, что мир погибает и даже столь могущественное порождение Мрака не способно добить его до конца, а значит промедли они еще и в проигрыше останутся все. Посчитав доводы вполне логичными, Паук не стал больше торговаться и принял предложение нежданного гостя.
Так был заключен договор, скрепленный не той кровью, что струится в телах смертных, а кровью самой сущности, подобный акт является демонстрацией наивысшего доверия в кругу созданий подобных Кригоссу. Каждому отводилась особая роль, но главным дирижёром оставался сын Грогаса. Первым делом, Паук Пустоты очистил землю от своего влияния, а вечно жаждущий крови король Алой Дороги не имеющий имени возродил умирающую звезду. Словно в гигантскую топку, он швырнул в нее те незапятнанные души, что ожидали его пыток. Так Солнце вновь осенило собой горизонт, но этого было мало.

Кригосс же, сохранивший связь с родной но измененной твердью, вдохнул на ее поверхность магические ветра, закончив очищение от скверны. Проблески жизни стали появляться то тут, то там и словно садовник, демон стал всячески поощрять их стремление к процветанию, удивившись самому себе, когда исполнял столь непривычную роль. Не будь этих крошечных следов, даже в свои прежние годы не дано было Кригоссу творить изначальное, как и многим другим божкам, встреченным ему во времена долгих скитаний.
Столько неожиданные изменение пробудили ото сна Науфимов. Духовные тела их народа не имели никакой оболочки, а поодиночке они вряд ли бы могли навредить даже ослабевшему Кригоссу, однако объединись они разом и не поздоровилось бы всей Троице заключившей Договор. Воспользовавшись случаем, хитрый демон принял более приятный взору облик и объяснил науфимам, что пришел спасти их дом. Недоверчивые духи не особо вначале верили речам Кригоса, но деяния его говорили сами за себя. Постепенно пользуясь более спокойной силой найфимов, подходящей для восстановления океанов, лесов и гор. Демон стал свидетелем рождения чего-то нового, но довольно противного его безумной сущности.

Понимая, что духи науфим провели слишком много времени в противостоянии с Пауком Пустоты, и теперь, когда они были ослаблены, им нельзя было позволить вернуть прежнюю силу. Пользуясь безграничным доверием и уважением, посеял отпрыск Хельшазарадона смуту среди целого народа. Так не заметили они, как неожиданно среди призраков вспыхнула война, подогреваемая сладкой ложью и пустыми наветами. Разделившись одни науфимы стали на сторону Кригосса, но сильнейшие по-прежнему не хотели идти под его правление. Самые низшие призраки в страхе погрузились в сон, надеясь пережить бурю. Заручившись поддержкой Алой Дороги и Темной Тропы, Кригосс все же победил в войне. Хоть несколько старших науфим успели скрыться от него в пределах земной сферы.

Те же, кто потерпел поражения в битве у дальних небес, попытались спастись, но неожиданно для себя столкнулись с флотом Эльхармов, разумных машин. Породнившись с металлической плотью, науфимы отправили половину флота навстречу преследователям, другая же смогла успешно скрыться от глаз Кригоса. Симбиоз эльхармов и науфим отчаянно сопротивлялся, но вряд ли мог противопоставить хоть что-то. И когда последнее судно осталось в строю, накренившись, оно прошло сквозь малые облака планеты, упав в итоге на ее поверхность.

Корабль с именем Габил не разрушился полностью, по счастливой или не очень случайности большая его часть погрузилась под землю, мгновенно погубив почти весь экипаж, однако ядро хоть и поврежденное продолжало функционировать. Едкие и отравляющие вещества застили целые лиги вокруг крушения, убивая зверей и отравляя едва появившиеся ростки природы.

Одержав наконец победу, Кригосс обратил свой взор далеко на Восток. Благодаря временно обретенной мощи подпитываемой местными князьями и науфимами, он разглядел едва осязаемый путь к Третьему Пласту именуемому Эмпирии, прикидывая, как можно использовать появившиеся знания. Оставив проблему на потом, демон немедленно вернулся к своими приспешникам, погрузив их в долгий сон. Науфимам еще предстоит занять важную роль Хранителей в его планах, а пока пусть не мешают и постоят в сторонке.

Половина дела сделана, но на плечах Кригомса было еще слишком много забот. Памятуя дикие и покинутые миры, он хотел перенести их жителей на свою планету, однако требовался безопасный маршрут, ведь ели демон мог сбросить личину, да обратиться духом мчащим по ветрам реальности, то сметные такой возможности не имели. Тогда на помощь вновь пришел Паук Пустоты и безымянный владыка ада, вместе они построили несколько тоннелей, по который из других миров открывая путь, Кригос мог безопасно переносить своих жертв. Не все выживали после такого путешествия, наиболее стойко перенесли невзгоды дальнего пути Эльфы, Гномы и Орки, Люди же оказались куда более хрупкими созданиями, но объединённой силой Трое смогли очистить память народов от былых времен, пусть и не все удалось стереть. То что осталось, Кригосс грамотно извратил, да так, что теперь не разберешь где там ложь среди преданий, а где правда. Были и другие разумные создания и диковинные животные похищенные из родных земель. Ради забавы, Кригос наведывался в миры смерти, откуда забирал самых опасных и зубастых тварей.

Но договор требовал исполнений обязательств, а потому пришлось отдать орков на попечительство властителя Адской Дороги, хоть и не напрямую был он властен над их душами, но оказал существенное влияние на развитие целой расы. Да и Паук требовал своей доли, а ведь с эльфами пришлось изрядно повозиться. Памятуя один мир, демон тайно пробрался в одну из его темниц, где в заточении сидел гордый эльдар, ожидавший конца времен. Он сразу же раскусил ложь Кригссоа, но от очередной возможности повести свой народ к неизведанному, отказаться не смог. За что в обмен получил от Кригоса пропуск на свободу, пусть и недолгий. Сам же узник, единожды был одержимый демоном, когда ковал удивительный клинок. В остальном, Кригосс позволил эльфу действовать на собственное усмотрение, заранее оговорив главную цель. И хотя эльдар не до конца верил заверениям пришельца, он с радостью исполнил его волю.

Тем временем, несмотря на удачное перемещение, с людьми возникли большие трудности. Они были и так слабее других, а теперь и вовсе оказались на грани вымирания. Даже отдельный остров не помог им в выживании. Понимая, что план его будет нарушен, демон отправился в дальний конец вселенной, к одному странному мираку, где на золотом троне восседал калека. Человек с невиданной силой был лишен возможности ее использовать по назначению. Предложив свободу от бренной плоти и привычную мантию правителя, тот все же согласился на просьбу Кригоса. Впоследствии, демон не раз пожалел о принятом решении, поскольку выбранный им воин оказался более прозорливым, чем того требовал план. Самому же потомку Хельшазарадона претило вдохновение кого бы то ни было, скорее всего, он бы просто уничтожил всех слабых и непокорных, а подобного допустить никак было нельзя.

Последним делом, бывший обитатель Инфернальной Грозди решил узнать, что именно собой представляет Третий Пласт. Для подстраховки он взял с собой армию из Адской Дороги, однако итогом такого поступка стало лишь появление новых жителей на его вновь обустроенной планете. Вести полномасштабное вторжение в таком необычном месте, где потоки времени будто бы иссякали на совсем демону никак не хотелось, да и сроки поджимали. Оставив осажденный Эмпирий, Кригос пришел домой, по крайней мере, этот мир он считал таковым. Подняв из морских глубин остров, далеко на западе, принц Хельшазарадона наконец смог перевести дыханияе. Тонкие нити, словно струны живым потоком начали питать демона. Чувства смертных, бодрящим коктейлем вливались в жилы Кригосса, однако даже сюда умудрились добраться его старые враги. Путь и были они для него не более чем досадными насекомыми.

Восседая на троне, Кригосс погрузился в сладкую дрему, став, наконец, тем самым божеством, которым мечтал быть уже очень давно. Сны, желания, мечты и чаянья смертных не остались для него секретом. Ложь, посеянная давным давно начала приносить обильные плоды. И с улыбкой на лице демон произнес новое имя, сотворенного им мира – Альмераден.

Сообщение было отредактировано domen12312: Декабрь 21 2018, 19:36

[FoBOSS]

Автор, можешь связаться со мной в дискорде?

[domen12312]

Автор, можешь связаться со мной в дискорде?

Добавился в Дискорд, ник тот же, что и на форуме.В лс написать не смог.

[WaitLord]

Добавился в Дискорд, ник тот же, что и на форуме.В лс написать не смог.

Завтра прочитаю отпишу)

[domen12312]

Апну ка темку

[domen12312]

Let's push up this piece of shit!